Морпехи против «белых волков» Гитлера - Владимир Першанин Страница 8

Серьезные это были ребята из горно-стрелковых егерских батальонов группы армий «Север». Элитные войска. Иногда называли себя «белые волки». По повадкам, стремительным налетам в светлом или белом камуфляже, они действительно напоминали волков. Но и старший лейтенант Маркин времени не терял, его отряд «Онега» учился и на полигоне, и в боевых схватках, быстро набирая опыт.

Весной активно пошли караваны союзников с вооружением и техникой из Англии и США через Мурманск по Баренцеву и Белому морю в Архангельск. Везли танки, самолеты, паровозы, листы алюминия, тушенку и прочие нужные вещи.

Долгое время было модно свысока оценивать американские и английские поставки. Танки горят, как свечки, самолеты так себе, а без вашей тушенки мы вообще бы легко обошлись. Это не совсем так.

Достаточно было зайти в любую солдатскую столовую или заглянуть на полевую кухню, чтобы убедиться, как неважно обстояли дела с питанием. Бойцы, случалось, по несколько дней, а то и недель сидели на похлебке с перекисшей капустой и редкими блестками жира. Оживлялись, когда в ротный котел бросали две-три банки тушенки. Пара килограммов мяса и сала на сто человек, их и не разглядишь в большом котле, но каша или суп становятся сытнее.

А самолеты? Пять тысяч истребителей «Аэрокобра» привезли корабли в Советский Союз. Скорость 615 километров в час, вооружение сильное — пушка и крупнокалиберные пулеметы. Для сравнения: новый советский истребитель «Як-1» (хорошая машина!) выжимал 590 километров в час, имел деревянный корпус и вооружение куда слабее, чем у американца. Я уже не говорю об устаревшем И-16 («ишачок»), с его скоростью в 500 километров и малокалиберными пулеметами ШКАС, скорострельными, но малоэффективными.

Наши летчики на любых самолетах в бой шли смело и сбивали фрицев, хотя несли немыслимые потери. Эскадрильи и полки таяли, гибли целиком за считаные дни и недели. Так что не пустяк были эти пять тысяч «Аэрокобр», две тысячи истребителей «Киттихоук» с шестью крупнокалиберными пулеметами в крыльях, а также небольшие партии других самолетов. Чем не помощь?

И танков поступало немало. Герой Советского Союза Дмитрий Лоза хорошо отзывался об американском «Шермане». В чем-то он уступал нашему Т-34, но уж значительно превосходил легкие танки БТ, Т-26 или Т-60 с малокалиберной пушкой. Так что не зря немецкое командование выставляло на пути конвоев стаи подводных лодок, эскадрильи бомбардировщиков, и не прекращалось постоянное наблюдение за морем.

Наступивший на несколько месяцев полярный день облегчил работу немецким летчикам и подводникам. Полеты, если не мешала плохая погода, осуществлялись ежесуточно.

Едва не каждый день поднимались столбы дыма и доносились отдаленные раскаты взрывов. В безветренную погоду над водой на сотни метров поднимались грибовидные облака от сгоревших или взорванных крупных транспортов.

На берегах узкого в этих местах Белого моря и Двинской губы немцы стали забрасывать группы разведки (в основном егерей), активизировали агентуру. Среди коренных местных жителей осведомителей даже в трудное время 1942 года найти было сложно, но предатели все же находились, особенно среди ссыльных националистов. Существенной роли они не играли, выполняя функции проводников, да и находились в основном под наблюдением. Зато запищали на высотах и в заливах радиопередатчики заброшенных в тыл разведывательных групп, показывая цели немецкой авиации.

Впрочем, использовалась не только авиация. Немецкие десантные отряды группы «Север» наносили болезненные удары везде, где представлялась возможность. Сброшенные парашютисты в течение нескольких часов хозяйничали в райцентре, взорвали мост, железнодорожные пути, грузовые склады.

Комендантский взвод и зенитный расчет были уничтожены умело и стремительно. Парашютисты знали свое дело, все произошло настолько быстро, что растерянная телефонистка успела произнести несколько бессвязных фраз, которые никто не понял. Ее закололи ножом в спину. Девушка так и осталась сидеть на стуле перед коммутатором.

Начальник железнодорожной милиции, пожилой майор, воевавший еще в Первую мировую, забрал у раненого пулеметчика старый, давно знакомый «Льюис» с массивным самоварным стволом, и экономно, короткими очередями выпустил три оставшиеся диска. Стрелял он довольно метко. Один из егерей остался лежать на перроне, второй с перебитой ногой забился под вагон и кричал, прося помощи.

Опасаясь пулемета, помогать ему не торопились, но, когда у майора опустел последний диск и он открыл огонь из нагана, кто-то из офицеров крикнул:

– Прикончите его. У русского всего лишь револьвер.

Сунувшийся напролом молодой егерь получил пулю в лицо и, выронив автомат, отполз в сторону. Второй, более опытный, забежал со спины и выпустил длинную очередь. Пнул ботинком умирающее тело, достал из внутреннего кармана документы, а из нагана добил тяжело раненного русского пулеметчика.

– Ну вот и все, — пробормотал он и швырнул наган в траву.

Кроме автомата, егерь имел отличный «вальтер» с удлиненным стволом и не нуждался в древнем револьвере.

Милицейская смена во главе со своим начальником, вооруженная наганами и винтовками, не бросила пост и вместе с комендантским взводом вела бой, пока не закончились патроны. Кто-то сумел уйти, большинство погибли, а двоих милиционеров егеря захватили живыми.

Егеря понесли большие потери, которых не ожидали. Желая показать, что ждет тех, кто окажет сопротивление, привязали двух захваченных милиционеров к решетке изгороди, сунули за пазуху ручные гранаты с длинными деревянными ручками, дернули запальные шнуры и отбежали прочь. Метавшиеся по перрону люди в ужасе шарахались от исковерканных тел с вырванными и раскиданными по перрону внутренностями.