Собибор. Восстание в лагере смерти - Иван Беркутов Страница 6

Горло сдавило, она закашлялась. Дышать было так трудно! Тут она заметила клубы бурого дыма, которые расползались из углов помещения. Кашель раздавался со всех сторон. Она увидела, как одна девочка осела на пол. Ее мать пыталась удержать ребенка, но не смогла, и тоже упала.

И тут она поняла! Это не душевая! Это газ! Наверно, он поступает откуда-то снизу. Это газовая камера! Их всех хотят отравить! Они все умрут!

Она закричала – непонятно, что, непонятно, кому. И все вокруг кричали. А некоторые уже не могли кричать – они падали на пол, одна за другой. Первыми потеряли сознание дети, теперь умирали женщины. Вот и Магда упала… Ханна, как видно, была крепче других – она еще держалась. Последним усилием она подняла глаза к единственному светлому пятну в этой камере – к окошку. И увидела в нем лицо какого-то мужчины в очках. Он внимательно разглядывал все, что происходило в камере. Наверное, это был немец – кто же еще? Ханна хотела крикнуть ему последнее проклятие, но силы уже оставили ее. И она тоже свалилась на пол…

…Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер оторвался от смотрового окошка и повернулся к сопровождавшим его офицерам из охраны лагеря.

– Вижу, что ваша система работает без промедлений и сбоев, – сказал он, обращаясь к коменданту лагеря Францу Рейхлейтнеру. – И как потом происходит утилизация тел?

– В полу имеется люк, господин рейхсфюрер, – отвечал комендант. – Через него тела попадают на ленту конвейера, и по нему прямиком поступают в крематорий – вон туда, видите, трубы торчат? Как только печи загрузятся, их начнут сжигать.

– И сколько евреев ликвидируется за один раз?

– Камера вмещает 800 человек. Обычно с эшелоном прибывает как раз столько. Однако обершарфюрер Френцель отбирает несколько десятков для работ в первом лагере. Оставшиеся вполне помещаются в камеру. Во всяком случае, на тесноту пока что никто не жаловался…

Рейхсфюрер, как и окружавшие его офицеры, оценил шутку; раздался дружный смех.

– А откуда поступает газ? Ведь у вас, насколько я знаю, не используют газ из баллонов…

– Да, рейхсфюрер, мы обходимся более простыми средствами. Возле камеры установлены несколько старых танковых моторов. Они вырабатывают угарный газ, который поступает в камеру.

– Отлично, отлично, – заметил глава СС. – Что ж, пойдемте дальше…

Рейхсфюрер Гиммлер совершал инспекционную поездку по лагерям уничтожения, расположенным на территории генерал-губернаторства (так немцы называли оккупированную ими Польшу). Он уже побывал в Хелмно, Белжеце, Майданеке, Треблинке. А из Собибора собирался ехать в Аушвиц. В целом он был удовлетворен увиденным. Созданная под его руководством и при его непосредственном участии машина уничтожения евреев работала без сбоев. Уже свыше трех миллионов евреев из стран Европы были убиты и сожжены в печах нацистских лагерей. Их одежда, их вещи поступили в распоряжение различных служб рейха. И не только одежда! Целые тонны женских волос шли на изготовление матрацев. Сотни килограммов золотых зубных протезов, украшений, браслетов поступали в казну. И нигде не было особо сильного сопротивления! Исключением стали восстания в Варшавском, Минском, Белостокском и Вильнюсском гетто, а также деятельность нескольких партизанских отрядов, состоявших из евреев. Но в целом сопротивление было слабым, и это позволяло держать на охране лагерей минимум бойцов СС. Например, здесь, в Собиборе, где после прихода каждого эшелона уничтожалось свыше восьмисот евреев и еще 550 находилось постоянно (они были заняты на различных лагерных работах), служили не более тридцати офицеров СС. Конечно, им помогали охранники, так называемые вахманы. Но это были уже не немцы; это были бывшие военнопленные, согласившиеся сотрудничать с оккупантами. В условиях, когда русские наступали и фронту требовалось все новое и новое новое пополнение, сокращение охраны лагерей было важным направлением политики Гиммлера.

Держать привозимый для уничтожения «контингент» в повиновении помогали и различные ухищрения. О, тут была разработана целая система обмана! К ней относилась и «торжественная встреча» на перроне – с оркестром и чуть ли не с цветами. И квитанции, выдаваемые вновь прибывшим, по которым они якобы могли получить свои вещи, тоже входили в систему обмана. И слова о «душе».

…Высокий гость прошел между бараками, вышел в лагерный сад. Позади шла свита – комендант лагеря Рейхлейтнер, его заместитель Нойман, комендант Первого лагеря Френцель, офицеры Вагнер, Бекман, Гринхаус. Дойдя до расцвеченных осенними красками деревьев, Гиммлер остановился. Он был человеком, чутким к красоте, и сейчас наслаждался красками осени, запахом осенних листьев, свежим ветром, дующим из леса… Заключенные, работавшие в саду, при появлении немцев вытянулись и замерли по стойке «смирно». Но Гиммлер их даже не заметил.

Неожиданно из лагерных труб повалил густой черный дым. И тут же на головы людей стал сыпаться черный пепел. Это было все, что осталось от голландского эшелона – такого чистого, такого комфортабельного. Все, что осталось от Магды, Ханны, еще четырех десятков женщин и трех десятков детей.

Стоять под падающим пеплом глава СС не захотел. Надел фуражку и двинулся дальше. Прошел через плац, мимо вахманов и нижних чинов. Подошел к ожидавшей его машине. Пожал руки офицерам; с особой сердечностью – коменданту. Потом сказал:

– Друзья! Соратники! Буду говорить с вами совершенно откровенно. Между собой мы будем говорить открыто, хотя никогда не сделаем этого публично. Я имею в виду вашу работу по ликвидации еврейского населения Европы. Лишь немногие из немцев знают, что это означает, когда перед тобой лежит груда трупов – сто, двести, тысяча трупов. Выдержать все это и сохранить порядочность – вот что закалило наш характер! Это славная страница нашей истории, которая, к сожалению, никогда не будет написана. Вы делаете очень нужную работу! И я преклоняюсь перед вами. Так держать!

И, уже садясь в машину, обернулся к подчиненным и произнес:

– Больше праздника в душе, партайгеноссен, больше настоящего праздника!

Рейхсфюрер искренне считал, что делает нужную работу. И все руководство гитлеровской Германии, так называемого Третьего рейха, считало, что они должны выполнить свою историческую миссию – окончательно «решить еврейский вопрос», то есть поголовно уничтожить все еврейское население Европы. Именно на это были нацелены решения, принятые в начале 1942 года на секретном совещании нацистской верхушки.