Украинский легион - Сергей Чуев Страница 22

В марте 1915 года в Талергоф для общего руководства лагерем прибыл из Вены генерал Бачинский, сыгравший положительную роль в жизни лагеря. Им был отменен ряд запретов, установленных его предшественниками. Узникам разрешили читать, писать, покупать и выписывать по почте книги. Принципиальная позиция Бачинского помогла узникам отстоять свои права при насильственной рекрутчине.

С весны 1915 года из лагеря в Талергофе начали освобождать узников. Их места занимали присланные заключенные из Терезинского концлагеря. Причем соотношение освобожденных к новоприбывшим составляло 1 к 4. «Вторая волна» узников, прибывавших в Талергоф, состояла из людей, обвиненных в том, что они пребывали на временно занятой русскими войсками территории Галиции.

Узников Талергофа мужского пола ждало и другое испытание — рекрутчина. Деятельный мазепинец Чировский, следивший за заключенными, предложил своему руководству провести насильственный набор молодых узников в армию. Во время набора всех кандидатов опрашивали, какой они национальности. Каждый ответил — Russe (русский). Во время обеденного перерыва Чировский заметил членам призывной комиссии, что в Галичине русских нет, есть только русины или украинцы. После обеда члены комиссии начали оказывать давление на узников, при указании ими в графе «Родной язык» — «русский». Всех молодых, записавших себя русскими, заперли в холодную до заседания военного суда. В течение месяца они содержались в карцере, пока в Вене не удалось убедить чиновников в том, что слово «русин» происходит от искаженного слова «русский». Убеждать в этом военные власти помогал офицер-поляк Осташевский. Молодых людей освободили из-под ареста, предварительно подвесив каждого из них за руки на два часа на дереве. 10 ноября 1915 года их призвали на службу.

В армии их ждали такие же издевательства. Таким солдатам выделялось все самое худшее, а на одежду крепились особые «знаки позора». В атаку на русские пулеметы они должны были идти первыми, рискуя получить пулю в спину за малейшее колебание от своих «старших братьев»— австрийцев.

Интересна дальнейшая судьба самого мазепинца Чировского. «Погорел» он на том, что стал за взятки освобождать с помощью Украинского комитета в Граце заключенных из лагеря. Скандал с его разоблачением получился колоссальным, его арестовали и посадили в тюрьму. Суд припомнил ему все, начиная от взяток, заканчивая издевательствами над узниками лагеря. После суда Чировского направили на итальянский фронт.

Освобождение из лагеря было обставлено различными сложностями. Одна из них заключалась в том, что освобождаемым предлагалось пройти регистрацию у чиновников-мазепинцев и зарегистрироваться в их списках в качестве украинца. Большинство узников от такой «привилегии» отказывалось и оставалось в бараках.

Летом и осенью 1915 года в лагере работала комиссия аудиторов из Вены, задачей которых был пересмотр дел заключенных. Сложность их работы заключалась в том, что как таковых «дел» в канцелярии лагеря не было. Людей бросали за колючую проволоку без суда и следствия. Один из освобожденных комиссией русских крестьян вспоминал, что в канцелярии увидел в руках аудитора конверт с бумагами, которые ему оформили при аресте. Сургучные печати конверта были в сохранности — пакет никто и не думал распаковывать.

Примечательный диалог состоялся между крестьянкой из села Надворного и офицером-аудитором:

— Вы из какой партии? — спросил ее проверяющий, желая уточнить политическое кредо узницы.

— Я — от коров.

— Как же от коров?

— Ну, как, пан… Служу во дворе, где все слуги разделены на партии — одна при конях, другая при волах, третьи при безрогих (свиньях), а я при коровах и яловнике.

С улыбкой развел аудитор руками и подписал крестьянке документ на освобождение.

Советника суда Богдана Дедицкого спросил, когда он получил чин советника суда.

— В июне 1914 года, — ответил тот.

— Как? И сейчас по повышении вас в чине вас арестовали? Удивительно. Ведь для повышения по службе вас признали совершенно лояльным гражданином. Нет никакой последовательности в делопроизводстве галицких верховодов. Идите, господин, через неделю будете свободны.

Действительно, через неделю Б. Б. Дедицкий и еще два чиновника судебного ведомства были освобождены.

Другим узником, представшим перед комиссией, был Андрей Бугера, которого арестовали тогда, когда он в воскресный день выходил из церкви в чиновничьем мундире с наградами.

— Вы кто такой? — спросил аудитор.

— Я служил в армии двенадцать лет… В чине фельдфебеля поступил я на службу в старостат, секретарем старостата служил я двадцать восемь лет. Теперь я в отставке с пенсией, с крестом заслуг за верную службу — и здесь, в Талергофе!

— Удивительно, как с вами поступили. Идите. Постараемся, чтобы вы вышли скоро отсюда.

Узников освобождали из лагеря, но зачастую для них это было продолжение издевательств. Людей переводили в карантинный лагерь, где они опять попадали под обработку «профессиональных украинцев». Вновь и вновь их принуждали отказаться от своей национальности и записаться в украинские национальные объединения. Только после этого вчерашний узник Талергофа мог стать полноценным гражданином Австро-Венгрии. На тех, кто упорствовал, вновь писали донос, и человек вновь оказывался в концлагере.

Талергофская эпопея была закончена в 1917 году. После православного праздника Пасхи в лагерь пришла весть о даровании молодым императором Карлом амнистии всем заключенным. В течение мая — июля 1917 года лагерь был ликвидирован.

Физическое уничтожение лагеря, однако, не значило предания забвению всего того, что творилось в нем. Позднее, в 20-е годы, в Галиции и Буковине была создана общественная организация, объединившая тех, кто прошел через австро-венгерские концлагеря. Этим объединением в 1924–1934 гг. выпускался «Талергофский альманах» («Пропамятная книга австрийских жестокостей, изуверств и насилий над карпато-русским народом во время всемирной войны 1914–1917 гг.»).

По-разному сложились судьбы тех, кому посчастливилось выжить в лихолетье. Одним из узников Талергофа был отец знаменитого украинского публициста Ярослава Галана — Александр Галан. С отцовской кровью молодой Ярослав впитал в себя неприятие украинского национализма и погиб в 1949 году от рук оуновцев.

Другой видный общественный деятель карпато-русского движения Василий Романович Ваврик после освобождения из концлагеря вступил в ряды Белой армии. После Гражданской войны окончил Пражский университет. С 1938 года, после присоединения Западной Украины к УССР, преподавал в Львовском университете, участвовал в работе Львовского собора, на котором русскими униатами было принято решение присоединиться к Православной церкви. В. Р. Ваврик также известен как автор научных, научно-популярных, филологических и исторических трудов.

Алексей Юлианович Геровский несколько раз арестовывался австрийскими властями, а его мать умерла в тюрьме. В 1914 году он вместе с братом Георгием бежал в Россию и вернулся на родину вместе с русскими войсками. В 1915–1917 годах он был советником министра иностранных дел Российской империи по делам Австро-Венгрии и Балкан. Во время Гражданской войны участвовал в Белом движении, издавал в Екатеринодаре газету «Единая Русь». В 1920–1930 гг. вел русскую православную просветительскую деятельность в Подкарпатской Руси, входившей в состав Чехословацкой республики. В 1927 году был выслан из Чехословакии и осел в Югославии, затем переехал в США.