Черная камея - Энн Райс Страница 59

"Сейчас появится призрак", – подумал я.Голоса... Нет, шорох. Этот призрак будет сильнее, чем призрак Уильяма. Он будетсильнее тех полупрозрачных привидений, что дрейфуют над кладбищем. Онобязательно появится, и все потому, что я увидел этот сундук. Возможно, этобудет тетя Камилла, которую так часто встречают на лестнице, когда онаподнимается на чердак.

"Кто ты, Ревекка Станфорд?" – прошептал я.

Тишина.

Я открыл сундук. Внутри оказался ворох покрытой плесеньюодежды, среди которой попадались и другие предметы: старая расческа ссеребряной ручкой, щетка для волос, украшенная серебром, бутылочки из-подвысохших духов и серебряное зеркальце, потемневшее от времени и грязное, никудане годное.

Я приподнял одежду, и эти предметы посыпались на дно кофра,где я увидел массу украшений: жемчужные ожерелья, броши, камеи – все они былиразбросаны среди платьев, словно никому не нужные вещи. Меня это здоровоозадачило, потому что как только я взял жемчуг в руки, то сразу понял, что оннастоящий. А камеи... Я вынимал их по одной, убеждаясь, что держу в рукахчудесные маленькие произведения искусства, которые очень понравились бы тетушкеКуин. Все три камеи были оправлены в золото и выполнены на темных раковинах,что создавало поразительно красивый контраст.

Почему они оказались здесь, заброшенные и забытые, – яне знал. Кто свалил их здесь в кучу среди плесневеющих платьев и когда это былосделано?

Снова послышался шум, похожий на шорох, а потом раздалисьтихие шаги. Я резко повернулся лицом к двери.

Там стоял Гоблин. Он сердито посмотрел на меня с тревогой налице, очень выразительно покачал головой и произнес буквально одно слово:"Нет".

"Но я хочу знать, кто она такая", – возразиля.

Он медленно растворился в воздухе, словно был слаб инапуган, и я почувствовал, как похолодало вокруг, что часто случалось после егоисчезновений. Меня удивило, что Гоблин вдруг так ослабел.

К этому времени, как ты догадываешься, я настолько привык кГоблину, что в значительной мере потерял к нему интерес. Я чувствовалпревосходство над ним, а зачастую и вообще о нем не думал.

Я начал выкладывать содержимое кофра на крышку соседнегосундука. Было ясно, что в свое время вещи просто покидали кое-как и теперь онипришли в полную негодность – все, за исключением камей и жемчуга.

Там были красивые старые платья с рукавами гиго [18],еще с тех времен, когда носили юбки до пола, блузки из прогнивших кружев – и кдвум или трем из них были приколоты чудесные камеи на раковине, некогдапрекрасные шелковые наряды. Некоторые вещи буквально расползались у меня в руках.Камеи оказались все на один сюжет: «Ревекка у колодца».

"Выходит, ты любила только один сюжет, – вслухпроизнес я. – Может быть, твое имя тоже связано с ним?"

Я снова услышал шорох и почувствовал какое-то мягкоеприкосновение, словно кошка коснулась лапкой моей шеи. Затем наступила тишина.Выло тихо и спокойно, день клонился к вечеру, приближался тот страх, откоторого мне приходилось бежать.

Не видя лучшего выхода, я продолжал исследовать кофр.

Нашел тапочки, иссохшие и покореженные, как куски древесины,прибитые волной к берегу. Среди вещей валялась и открытая пудреница, источавшаяслабый сладкий аромат спустя столько лет. Пара разбитых флакончиков из-поддухов и маленькая книжица в кожаном переплете с исписанными страницами – всезаписи настолько поблекли, что превратились теперь в фиолетовую паутину.

Плесень ничего не пощадила, разрушив всю эту чудную одежду ипревратив шерстяные вещи в липкую черную массу, что делало их абсолютнонепригодными.

"Сколько добра пропало", – вслух произнес я,потом забрал жемчужные ожерелья, которых оказалось целых три, все пять камей,включая две, что пришлось отстегивать от старых блузок, и спустился с этимибогатствами вниз, где нашел Жасмин, которая, стоя у кухонной раковины, мыла кужину несколько сладких перцев.

Я рассказал ей о своих находках и выложил на стол украшения.

"Незачем было тебе туда ходить! – заявила она и, кмоему удивлению, вскипела: – Знаешь, в последние дни ты совсем распустился.Почему ты не спросил у меня разрешения, прежде чем подниматься на чердак,Тарквиний Блэквуд?"

Жасмин еще долго распиналась в том же духе.

А я, не обращая на нее внимания, разглядывал камеи.

"Все на один сюжет, – снова сказал я. –"Ревекка у колодца". И все как одна красивые. Почему их швырнули всундук с остальными вещами? Тебе не кажется, что тетушка Куин обрадуется новымкамеям?"

К тому времени у тетушки было по крайней мере десять камейна сюжет "Ревекка у колодца" – это я знал точно, хотя мне было поканеизвестно, как у нее появилась первая из них. Знай я об этом тогда, разволновалсябы еще больше.

За ужином я рассказал деду о вылазке на чердак и показалтрофеи, но он остался, как всегда, равнодушен, а когда Жасмин начала строговыговаривать мне насчет того, чтобы впредь я не смел совать нос куда неследует, Папашка произнес помертвевшим голосом:

"Можешь брать все, что там найдешь".

Услышав это, Жасмин тут же притихла.

Перед тем как укладываться спать, я отдал жемчуга БольшойРамоне, но она заявила, что у нее сердце к ним не лежит, что с ними связанаодна история – с ними и со всеми вещами, что лежали в сундуке.

"Сохрани их до того дня, когда женишься, – сказалаона. – Вот тогда и подаришь жемчуг своей молодой жене. Но сначала пустьожерелья благословит священник. Запомни. Никому не дари их без егоблагословения".

"В жизни ничего подобного не слышал, – удивилсяя. – С каких это пор священники благословляют жемчуг?"

Я упрашивал ее рассказать мне всю историю – уж кто-кто, аона-то обо всем знала, – но Рамона наотрез отказалась, заявив, что почтивсе забыла. Но я-то не сомневался, что это выдумка.

В тот вечер Большую Рамону осенила блестящая идея:произнести весь Святой розарий. Так мы и сделали, размышляя над Скорбнымитайнами, после чего перешли к Знаку раскаяния, обратив свои молитвы к беднымдушам в Чистилище, а потом вознесли молитву к архангелу Михаилу, чтобы онзащитил нас в битве со злом, и легли спать.