Сезон крови - Грег Гифьюн Страница 5

Не представляю, отчего я в тот момент так сосредоточился на океане, но на уме у меня была смерть, делившая пространство с первыми уколами страха. Где-то там, за дверью, в недрах этого медленно ветшавшего здания умер Бернард, там какое-то время лежал его труп, и, что бы мы ни делали, теперь уже поздно.

Дональд постучал, и звук вернул меня к реальности. Мы не получили ответа, и во второй раз в дверь заколотил уже Рик. Через несколько секунд мы услышали щелчок замка. Я глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Дверь приоткрылась, и перед нами оказалась усталая полноватая женщина. При виде нас она слегка прищурилась. Из-за ее спины, из глубины дома доносились детские голоса и звуки телевизионной передачи. Женщина вопросительно уставилась на нас.

– Здравствуйте, – Дональд выдавил улыбку. – А Сэмми дома?

Женщина кивнула, подняла палец и закрыла дверь.

– Эта стерва вообще разговаривать умеет? – пробормотал Рик.

Прежде чем Дональд успел ему возразить, а я – сказать, что хватит препираться, дверь открылась во второй раз, на этот раз полностью, и перед нами предстал крупный мужчина в майке и рабочих штанах. Он выглядел угрожающе – со здоровыми, мускулистыми руками в татуировках, густыми темными волосами и полуторадневной щетиной – и, кажется, не испытывал особенной радости от того, что мы торчали у него перед дверью.

– Да?

– Я прошу прощения за беспокойство…

– Что вам нужно? Вы кто?

По выражению лица Рика я понял, что он счел такое обращение вызовом и собирается ответить. Он открыл было рот, но Дональд успел заговорить раньше:

– Меня зовут Дональд Лакруа, я вам звонил вчера вечером.

Мужчина слегка расслабился.

– А, друг Бернарда?

– Да, мы разговаривали вчера вечером.

– Да, да, точно.

Дональд указал на нас с Риком.

– Это Рик Бриско и Алан Ченс.

Хозяин дома коротко кивнул, искренне улыбнулся и пожал нам всем по очереди руки.

– Бернард все время о вас рассказывал. Заходите, не стойте под дождем. Уж извините, к нам в такую рань редко кто заглядывает, особенно по субботам. А в наше время, сами понимаете, никогда не знаешь, кто может заявиться.

Он отступил в сторону, позволяя нам пройти, и мы все набились в тесную полутемную прихожую. Коридор за ней выходил на хорошо освещенную кухню в задней части дома. Сразу направо от нас была скромно обставленная гостиная, там перед старым кинескопным телевизором сидели две девочки и ели сухой завтрак. Дверь слева, как я понял без всякой подсказки, вела в подвал.

Сэмми закрыл дверь и защелкнул замок.

– Так что вы, парни, хотели?

– Я прошу прощения за то, что бросил трубку вчера вечером, – сказал Дональд. – Я просто… да ладно. Мы решили заглянуть и узнать, можем ли чем-то помочь.

– Это здорово, – сказал Сэмми. – Я хотел позвонить кому-нибудь из вас, но у меня не было ни ваших телефонов, ничего, так что я решил, что рано или поздно вы сами появитесь. Но теперь тут уж точно ничего не поделаешь. – Он заглянул в гостиную. Его жена присоединилась к дочерям; все они, судя по всему, были увлечены телевизором. – Как я и сказал вчера, – продолжил он, – его похоронили в другой части города, на одном из участков для тех, кто не может заплатить. Там нет надгробия или еще чего, но если вы зайдете в администрацию на кладбище, рабочие покажут вам место. Жалко, что так получилось, я б и рад сделать больше, но вы сами представляете, как нам живется. У меня самого две работы, жена работает, двое детей, квартплата, машина… Денег хватает едва-едва, а похороны – штука дорогая.

– Нет, – сказал Дональд, – пожалуйста, не думайте, что вам надо перед нами как-то объясняться, все же понимают. Я жалею только, что мы не смогли помочь. Честно говоря, я думал, что военные обо всем позаботятся. Вроде как, если человек служил, а потом умирает без цента за душой, они покрывают расходы на похороны и кладбище…

– Бернард год прослужил в морской пехоте до того, как повредил колено, – поддержал я.

Сэмми скрестил руки на груди и прислонился к стене.

– Все это было вранье.

Мы замерли в молчании, ожидая пояснений.

– Бернард врал, – наконец сказал он. – У них нет никаких записей о нем. Не был он морпехом.

– Как же так? – Я оглянулся на остальных в поисках поддержки. – Он пошел в армию сразу после школы.

– Это он вам так говорил, но на самом деле ничего такого не было.

– Как же он повредил колено? – спросил Рик. – Он говорил, что потерял равновесие на учебной платформе, разбил колено и оттого его отправили в отставку раньше времени.

– Он же уезжал куда-то на год, – добавил я.

– Точно не на службу в армии, – сказал, пожимая плечами, Сэмми. – Я ж понимаю, звучит как полный бред. Я тоже сначала удивился, когда мне сказали. Бернард все время твердил, что был морпехом, и, слушайте, я не хочу говорить плохо о мертвом, но все это было чистой воды вранье. Сказать по правде, мы не очень хорошо его знали. Вы трое, наверное, были знакомы с ним куда лучше нас. Семья у нас небольшая, и от нее так мало осталось, что я пожалел Бернарда. У него-то вообще никого не было, ни жены, ни подружки. И то, что он так и жил в нашем доме, – это вроде как грустно. А когда тетя Линда умерла, он здорово сдал. Бернард всегда был со странностями, скрытный, и по большей части трудно было понять, врет он или говорит правду. У него были проблемы. Сами знаете.

Я внезапно засомневался, знаем ли мы.

– После того как он потерял работу, дела пошли совсем плохо, к тому времени, как банк забрал дом, Бернард совершенно расклеился. Как я говорил, мы не то чтобы хорошо его знали, но мы одна семья, а он остался без дома. Что мне было делать? Он попросился пожить у нас, пока не оправится, так что я уступил ему подвал. – Прежде чем продолжить, он снова посмотрел в гостиную. – Если бы я знал, что он вытворит, никогда бы не… А что, если бы его нашла одна из моих девчонок? Боже мой…

– Ну вот, – сказал Дональд, – мы просто решили заглянуть, узнать, не надо ли чем помочь.

– Это очень здорово с вашей стороны, но с похоронами теперь покончено, и мне хочется, чтобы все это поскорее позабылось, сами понимаете. Девочки даже не знают, что он умер в доме, – добавил он тихо. – Хватит и того, что об этом знает жена, ее до сих пор трясет. Меня тоже, но тут уж ничего не поделаешь.

– Бернард после себя ничего не оставил? – внезапно спросил Рик.

Сэмми взглянул на него, даже не пытаясь скрыть подозрение.

– В каком смысле? Денег у него не было, если вы об этом. Я уже сказал, у него не осталось ни цента.

– Да, это я уже понял, – откликнулся Рик. – Я не о деньгах. Я думал, может…

– Оставалась только машина, его старый бьюик, и сумка с вещами, которые он привез с собой, когда переехал. Машину я продал парню с работы. Выручил всего ничего, за такую-то развалюху, но этого хватило на костюм, чтобы его похоронить. Сумку я проверил на следующий день после его смерти, там денег не было. Два доллара в кошельке. Тут ему не надо было платить за аренду или еще за что, мы звали его обедать с нами, когда он был тут, это все мелочи. Но ему все равно нужны были деньги на бензин и все такое, и под конец он остался без цента. Он время от времени одалживал у меня денег, десять-двадцать баксов, но я тоже, как понимаете, не кредитное учреждение. Мне счета надо оплачивать. – Сэмми обратился к Дональду, посчитав, видимо, что поставил Рика на место: – А что, вы надеялись что-то найти?