Змееборец - Арина Веста Страница 30

– А это наш ведущий специалист в области гормональной диагностики Сванте Аррениус, – представил его Гвиадов.

– Сванте Аррениус? Он норвежец или швед? – дрогнувшим голосом спросила Варвара.

– Этот псевдоним он взял в память шведского физика, автора теории о космическом переселении семян жизни.

Сванте рассеянно поклонился Гвиадову, намереваясь проскользнуть мимо. В кармане у Гвиадова заверещал сигнал вызова.

– Лилит, какого черта? Иду…

– Сван, займите нашу новую сотрудницу, – попробовал улыбнуться Гвиадов. – Я в резекторскую…

Пользуясь своим статусом, Лилит почти ворвалась туда, куда принято было заходить только после долгого ожидания, и бросила на пол пустой кофр.

Следом за ней в кабинет вошел Гвиадов.

– Ну что случилось? Где сердце? – нетерпеливо спросил он.

– Отпусти меня, Гвиадов, я больше не хочу!

Лилит привычно прятала глаза за стеклами черных очков: у драконов, привыкших к темноте подземелья, от дневного света болели глаза. Она часто облизывала узкие сухие губы, казалось, ей не хватает воздуха.

– Жить, любить? Старая песня, – прошипел Гвиадов, – у тебя ничего не выйдет, Лилит! Я знаю все, что ты сейчас скажешь, потому что уже тысячи лет слышу эти слова: «Я выхожу из игры… Я хочу прожить простую человеческую жизнь. Хочу ребенка, человеческого ребенка, а не большое зеленое яйцо!» Я угадал? А сколько страсти и поэзии излилось на твою маленькую головку за прошедшие сутки! К счастью, это почти все, на что они способны. Сознайся, ты решила спасти одну-единственную человеческую обезьяну, приглянувшуюся тебе в этом космическом зоопарке. А может, ты думаешь изменить мир своей жертвой, своей внезапно вспыхнувшей любовью? Глупышка, ты, должно быть, забыла уроки истории? Мы много раз пытались исправить и направить человечество, и поначалу мы были готовы делиться с ними своими знанием и силой. Мы были первыми цивилизаторами этого грубого и примитивного племени, и земные женщины зачинали от нас своих богов, героев, мудрецов и вождей, но всякий раз это кончалось трагедией.

Жалкие выродки присвоили все духовные открытия и сокровища, скопленные нами, и отплатили нам презрением, называя нашу древнюю расу гадами, бесами, исчадьями ада и семенем сатанинским. Их проповедники учили с амвонов, что отец наш дьявол!

Сегодня они сжигают в своих топках и двигателях остатки древней биосферы и тела наших предков. Нефть – эта кровь и плоть допотопных драконов – в виде бензина вливается в тела новых чудовищ. Они живут за наш счет, но мы вернулись и готовы заявить свои права… Мы, пресмыкающиеся, – истинные дети земли, мы чуем ее дрожь и биение ее сердца всей кожей… Только мы способны по-настоящему любить планету. Мы почти бесполы, но мы умеем привязываться гораздо крепче, чем люди, у нас не бывает ссор и измен!

– Я ухожу… – твердо произнесла Лилит.

– Хорошо, – после долгого молчания согласился Гвиадов, – ты уйдешь, но сначала верни «Валхалле» все, что ты от нее получила! Отдай обратно свой скафандр, я говорю о твоем теле, а потом сотню-другую лет постой в очереди на воплощение, пока твою одежду будет донашивать другая душа!

Лилит метнулась к двери и попробовала открыть кодовый замок, но Гвиадов нажатием кнопки заблокировал выход. Через смежные двери в кабинет вошли охранники-клоны. Глядя на черные фигуры и угрюмые лица, похожие на рубленые маски, Випера поняла всю бессмысленность своего бунта и заплакала так, как может плакать только человек.

Сванте молча поклонился Варваре и отворил неприметную дверь. Они оказались в террариуме, по-своему живописном из-за множества подсвеченных аквариумов.

– Ферментотерапия – главное направление в наших исследованиях, – без особого энтузиазма начал Сванте, но в ходе экскурсии он постепенно зажегся интересом. – Здесь, в этих залах, мы сочиняем нашу музыку – гормональные симфонии и кантаты. Взгляните, как реагирует на введение гормонов обыкновенный головастик. Небольшая инъекция на наших глазах превращает его во взрослую лягушку. Немного ферментов, музыки и счастья, и из пузырьков на их лопатках вырастают крылья. Человека создал не унылый упорный труд, а любовь и сопутствующая ей гормональная музыка.

– Другое направление наших исследований – разработка точечных доз для воздействия на сознание. Алкоголь относится к веществам вообще враждебным жизни, но именно он вызывает эффект, который мы назвали «проклятие Каина». Оно заключается в том, что быстрая гибель клеток мозга, исчезновение тысяч нейронов сначала вызывает у человеческого существа эйфорию – состояние легкого опьянения. Это настоящая биологическая ловушка. Давайте проведем небольшой опыт.

Сванте взял чистую пробирку и налил в нее немного спирта, потом сделал скальпелем маленький надрез на среднем пальце, капнул в спирт несколько капель крови и размешал. В пробирке сейчас же образовался желтоватый гнойный осадок.

– Это, – Сванте тряхнул пробиркой, – погибшие, слипшиеся гроздьями красные кровяные шарики. Они плотно затыкают сосуды мозга, именно в этот момент у человека сладко плывет голова. Отделы мозга отключаются один за другим, первой отказывает память, отравленный организм мобилизует все силы, от этого эмоции резко усиливается, пока не выплескиваются через край.

Через алкогольные добавки можно властвовать над историей и миром, можно дирижировать народами в любом направлении. Возьмем, к примеру, этих крыс. – Сванте подошел к вольере, где резвились шустрые и любопытные грызуны. Если наша цель – снизить агрессивность мужской части крысиной стаи, в том числе полностью погасить влечение к самкам, надо добавить в их рацион пива, совсем чуть-чуть. Пиво содержит ударную дозу женского гормона, и наши мужички из захватчиков и агрессивных многоженцев превращаются в ожиревших лентяев, и как побочный эффект у них развивается нездоровый интерес к своему собственному полу.

– А как же крысихи? Они, должно быть, становятся более женственными от этого вашего гормона? – ядовито спросила Варвара.

Но Сванте не заметил ее иронии:

– Как бы не так! В ответ на пивной гормон наши дамочки на первых порах стервенели от страсти, но когда их выпускали к нормальным здоровым самцам, они буквально разрывали женихов на куски. Кстати, то же происходит и с женщинами – любительницами глотнуть пивка, сначала у них портится характер, потом пробиваются борода и усы, а после они без зазрения совести начинают ухлестывать за своими симпатичными подругами.

– Я вижу, вы устали, – Сванте строго посмотрел на Варвару поверх очков. – Я готов проводить вас до вашего модуля.

Варвара молча кивнула.

Они вошли в грузовой лифт, и кабина плавно упала вниз, но на промежуточном этаже дверцы лифта разъехались, и из коридора втолкнули носилки с наглухо закрытым телом. Из-под покрывала виднелась хрупкая женская рука с агатовым маникюром, покрытая зернистым инеем.

Резкое движение струи воздуха от вентилятора приподняло белый покров с лица «спящей», и Варвара узнала Лилит. Ее ресницы были пушистыми от инея, а лепестки губ застыли в мертвенной улыбке. На следующей остановке двое низкорослых санитаров в черных халатах увезли носилки.