Бессмертные - Клаудия Грэй Страница 27

Должно быть, именно поэтому мне сразу же захотелось защититьего и крепко обнять.

Но, как бы там ни было, он тут же рассмеялся снова —совершенно иным, бархатистым смехом — и исчез. Вместо него передо мной очутилсякрупный черный волк, ростом с мастифа, и глаза его горели, словно рубины.Казалось, волк тоже смеется. Но в следующую же секунду он уже отпрыгнул прочь,метнулся вдоль берега озера и скрылся между деревьев.

И каков мой следующий ход? Я осталась стоять на месте,чертыхаясь про себя.

Я не сомневалась, что направляется он не в дом и не в город.Он не просто сбросил человеческий облик — он исчез из жизни каждого, кто зналего в последнее время. Не сомневаюсь, что он рассказал мне чистую правду, а ясвоими искусными уловками загнала его в угол и все испортила. Я его потеряла. Ихуже того, из-за меня он сам потерял единственный шанс жить свободно иблагополучно в этом безумном мире, который он как следует разглядел лишьшестнадцать месяцев назад. Ох, Лел! Умная, хитрая, самодовольная, всезнающая —бестолковая чертова тупица Лел.

Мой отец — врач. Он имеет дело с болезнями души и тела.Пациенты его бесконечно разнообразны. Он действительно мастер своего дела.

По его собственным словам, он занялся этой работой послетого, как сумел вылечить себя самого и своего родственника от довольно-такитяжелого, пагубного психического заболевания. Его имя, причем настоящее, —тема для отдельного разговора, но, как оказалось, оно чаще вызывает веселоеизумление, чем выдает истину. Это похоже на ту штуку с маскировкой, о которой яуже упоминала.

Вампиризм — не болезнь. Это не одержимость, не злое заклятиеи не происки дьявола. Это очередная ступень на пути эволюции, поскольку человеккак вид эволюционировал, и процесс продолжается. Супермен, Бэтмен — они ужесреди нас. Если они не торопятся заявить о себе вслух — станете ли вы ихвинить? Вампиры, или те, кого стали называть вампирами (слово, кажется, пришлок нам из древнетюркских языков и означает что-то вроде колдуна), — ещеодна разновидность этой эволюционирующей сверхрасы, о представителях которой мычитаем в книгах и смотрим в кино, но едва ли ожидаем обнаружить их рядом ссобой в вагоне метро.

Вампиры таковы: они взрослеют, но очень долго остаютсямолодыми — порой веками. Они не нуждаются в еде и питье, хотя могут понемногуесть и пить, если захотят. Вкус чужой крови может вызвать у них осознание себяи своей сущности, но только потому, что они уже приняли эту мысль. То есть онисчитают, что так будет, и так оно происходит. И, по сути, если им удаетсяосознать правду без насилия и грабежа, они осознают ее лучше и полнее, к томуже с куда меньшим ущербом для себя самих. Представьте себе это так: они алчуткрови лишь потому, что в какой-то мере полагают себя вампирами. То есть питькровь не обязательно. Необходимо лишь взглянуть правде в лицо.

Кормиться кровью или хотя бы пробовать ее для вампировизлишество. Люди не являются их естественной добычей, а кровь не составляетосновной продукт питания. Ни один вампир на Земле не пьет кровь понеобходимости, точно так же, как ему не нужны обычные пища или питье. Так чтокровавое пиршество, столь прославленное в рассказах, ценно, если можно таквыразиться, лишь тем, что иногда оказывается потрясением, помогающим имосознать себя. И, уж поверьте мне, оно также вредит им где-то на глубинномуровне. Однако, если вы не вампир, питье крови никак на вас не скажется. Я имеюв виду, вы не сможете изменять облик или внезапно исчезать, не говоря уже отом, чтобы дожить до трехсот сорока девяти лет. О, и ни один вампир не способенпревратить кого-то в себе подобного, просто выпив его крови. Если только,разумеется, этот кто-то изначально не был вампиром.

Так что важность крови для вампиров — по сути своей,недоразумение. Она не имеет ничего общего с питьем или пищей, с кубками,блюдами и обеденными столами всего мира. Это кровное родство — гены, как исказал Ангел. И если вам достался этот ген, то вы вампир, создание крови. Иоднажды вы просыпаетесь и понимаете это. Вам уже сравнялось пятьдесят, а высмотрите в зеркало (да, я действительно упомянула зеркало) и думаете: «Ба! Явсе еще выгляжу на двадцать два. И как такое возможно?»

Потому что вампиры отражаются в зеркалах и всех остальныхполированных поверхностях. И отбрасывают тени. Они даже могут провести весьдень под палящим летним солнцем. Правда, никакого загара. Но дневное светило неизжарит вас, если только ваши мозги не промыты многовековой пропагандой и вы неверите, что это непременно случится.

Видите ли, все это просто психосоматическое заболевание. Онокажется настоящим до такой степени, что вы наблюдаете все симптомы, как вслучае любой психосоматической болезни. Собственные способности вампира могутобернуться против него и укрепить миф. Вампир может казаться невидимым — незамечать своего отражения в зеркале. Вы покрываетесь волдырями от солнца, находитездоровенный ящик, чтобы в нем спать, охотитесь на невинных людей и крадете уних кровь. Вы можете даже испытывать тошноту от запаха чеснока или падать вобморок при виде могущественного религиозного символа. Но это все непо-настоящему. Это происходит из-за своего рода вины. Вампир знает, что онпревосходит окружающих, и это пугает его, поэтому он подсознательно пытаетсяограничить себя. Никто не может быть к нам более суров, чем мы сами, если ужвозьмемся за дело.

С другой стороны, вампир способен жить вечно. Но вам ненужен кол или огонь, чтобы убить его. Вам под силу просто застрелить его, иникакой специальной пули не понадобится. Вампиры живут долго, но они ненеуязвимы. Еще им удаются такие вещи, как, скажем, прикидываться другимисуществами, исчезать, иногда летать и, очевидно, призывать животных и проситьих что-то для себя сделать — как, например, оленя. Мы не злоупотребляем этимиталантами. Не тогда, когда понимаем, что мы такое и почему. Некоторым из насповезло. Я выросла в частично вампирской семье. К трем годам я уже знала, ктоя, а когда на десятый день рождения я обнаружила, что способна обернутьсялисой, папа меня сфотографировал. Я до сих пор храню ту карточку. Да, на пленкемы тоже видны.

Мой отец выглядит удивительно молодо — своим пациентам онобъясняет это тем, что принимает витамины. А его фамилия — наша общая фамилия —звучит как Дракулиан. Энтони Дракулиан и Лелистра Дракулиан. Но нет, мы не изтой знаменитой ветви нашего рода, румынской, что была представлена вниманиюпублики в начале девятнадцатого века талантливым господином Стокером. Хотя,если проследить нашу родословную достаточно глубоко, связь найдется.

И вот, как видите, все это мне и следовало сказатьнесчастному красавчику Ангелу. А вместо этого я разнервничалась и всеиспортила.

Мне предстояло провести у Кокерстонов еще два дня, и этаперспектива показалась мне адом. Но, с другой стороны, не было особого смысла втом, чтобы сбежать к папе на два дня раньше, стеная о сокрушительном провале.Ангел ушел. Я знала, что никогда больше его не увижу, знала, что могла помочь,а вместо этого лишь сделала его жизнь еще хуже.