Холодное пламя - Джон Пассарелла Страница 27

Она держала младенца на коленях, сидя на диване рядом с братом Маликом, который отвез ее в «ЦМЛ», когда мужа не оказалось рядом. По словам Брианны, после гибели Элайджи Малик не отходил от нее.

Дин и Сэм, снова втиснувшись в костюмы федералов, сидели напротив них за журнальным столиком. На переодевание ушло некоторое время, но из мотеля они уехали до того, как Кастиэль вернулся. Но информацией можно будет обменяться позже.

– Это я виновата, – Брианна прижала большими пальцами крохотные детские ручки. – Не надо было отправлять Элайдже сообщения. Все равно из Эвансвилла он ничего сделать не мог. Но… Я была так взволнована. Хотела сообщить ему, что происходит, и попросить встретить нас в «ЦМЛ».

– Не вините себя, – проговорил Сэм. – Элайджа сам решил ответить. И, судя по полицейским отчетам, он набрал всего три буквы.

– Он очень старался не пользоваться телефоном за рулем, – объяснила Брианна. – Наверное, ему показалось, что я в отчаянии, а не приятно взволнована. Наверное, он переживал за меня… за нас.

Сэм сочувственно проговорил:

– Мы не можем утверждать, что авария произошла из-за того, что он написал одно короткое сообщение.

Дин молчал. Он-то считал, что Элайджу отвлекло сообщение о том, что ребенок скоро родится, а также попытка набрать ответ. Либо это стало причиной столкновения, либо он потерял контроль над автомобилем и выехал на встречную в результате нападения. Но второй версией они поделиться не могли, она показалась бы бредом сумасшедшего. Кто-то напал на Элайджу в его же машине, а потом исчез, не оставив следов? Вряд ли это объяснение устроит убитую горем вдову и ее заботливого брата.

– Хуже всего то, что я не знала… о его смерти, – продолжала Брианна. – В последнем сообщении он написал «Еду», и я думала, что увижу его в «ЦМЛ». Роды длились сравнительно недолго для первого ребенка, всего несколько часов. Я хотела эпидуральную анестезию, но, когда приехала, было уже поздно. И вскоре я уже ни о чем не могла думать, только терпела боль, но подсознательно все равно ждала, что Элайджа появится. Когда родилась Кьяра, я почувствовала такое облегчение, что все позади и она здорова… Я позвонила ему, но никто не ответил.

Малик медленно покачал головой.

– У меня появилось плохое предчувствие, но Брианне я ничего не сказал.

– Почему? – спросил Сэм.

– Шутишь, приятель? У нее своих забот хватало. Я считаю, плохие новости могут подождать. Пока ты чего-то не знаешь, оно и не случилось, – он осторожно погладил младенца по голове. – Элайджа ни за что не пропустил бы рождение дочки. Когда он так и не приехал… Но я промолчал. А когда Брианна обо всем узнала, у нее уже была Кики.

Кьяра заплакала, Брианна подняла ее, принюхалась и прижала ребенка к груди.

– Да, была. Правда, малышка?

– С ней все в порядке? – спросил Малик.

– Я покормила ее перед приходом агентов, – Брианна накрыла плечо белым полотенцем и похлопала ребенка по спинке, чтобы он срыгнул. – И пеленки менять не надо. Может, просто хочет быть поближе ко мне.

Малик кивнул и, повернувшись к Винчестерам, продолжил:

– Каждый год жизнь у нас что-то забирает. Но иногда что-то дает.

Младенец затих на руках матери и заснул. Переглянувшись с Маликом, Брианна передала ему дочку. Тот поднялся с дивана и направился на второй этаж, стараясь двигаться как можно более плавно. Брианна протяжно и прерывисто вздохнула и сцепила руки, как будто теперь их было нечем занять.

– Дочка – настоящее благословение. Не знаю, как бы я все это пережила без нее. А Малик… он такой сильный, особенно когда я срываюсь, – она сжала губы и покачала головой. – Но вы пришли не затем, чтобы узнать, как у меня дела. У вас есть вопросы?

Дин покосился на Сэма, и брат едва заметно кивнул. Дин взял разговор на себя. Сперва он хотел исключить еще одну вероятную связь между жертвами.

– Вы рожали в «Центре материнства Ловеринг». Скажите, вашего врача, случайно, зовут не доктор Хартвелл?

– Я слышала о ней много хорошего, но нет.

– Так вы с ней не общались?

– Нет, – с недоумением отозвалась Брианна. – А что?

– Другое дело, – пояснил Дин. – Возможно, никак не связанное.

– Ясно, – она посмотрела на Сэма, и тот ободряюще кивнул.

Дин зашел с другой стороны, действовать следовало аккуратно.

– Вы не заметили никаких перемен в поведении Элайджи?

– Нет, ничего такого, – она мельком улыбнулась. – Он, конечно, нервничал, как любой будущий отец. Проверял, все ли готово, составлял списки, подскакивал каждый раз, когда у меня что-нибудь болело.

– Проблем на работе не было?

Брианна задумалась и покачала головой.

– Иногда ему приходилось отменять встречи, в остальном все как всегда. По заведенному порядку: посещения врачей и аптек, встречи, презентации. Ничего такого, что можно назвать необычным.

– Конкуренция? Повышение?

– Он работал на своей территории. Я бы не сказала, что у него были конкуренты. Разве что из другой фармацевтической компании… Но он ни о чем таком не упоминал. А если и шел на повышение, то держал это в секрете.

– Он не находил никаких необычных предметов? Не замечал их у кого-то?

Она нахмурилась.

– Нет.

Брианна крутила на пальцах кольца обручальное и с помолвки – то ли по привычке, то ли это помогало ей сосредоточиться.

– Полиция нашла в его машине что-то, о чем мне не рассказали?

– Нет, – сказал Сэм. – Ничего подобного.

– Не понимаю, – проговорила она. – После ваших вопросов мне начинает казаться, будто вы подозреваете, что это не был несчастный случай.

– Мы рассматриваем возможность… вмешательства, – признался Сэм.

Дин приподнял брови, как будто хотел спросить: «Ты уверен, что стоит говорить об этом?»

Сэм слегка нахмурился – явный признак того, что он не знал наверняка, как задать следующую серию вопросов.

– Насколько подробно полиция сообщила вам о состоянии вашего мужа… после аварии?

Брианна отшатнулась, сгорбилась, прижала ладони ко рту и втянула воздух через нос. Помотала головой, будто пытаясь прогнать какую-то мысль или избавиться от картины, стоявшей перед глазами.

– О боже, это так ужасно… словно жестокое наказание. Элайджа не увидет дочь ни при жизни, ни после смерти. Его глаза… полиция понятия не имеет, как это получилось, – она вытерла слезу, не дав ей скатиться по щеке. – Они сказали, что это травма от обломков.

Положив ребенка в кроватку, Малик, спустился по лестнице – тихо, почти на цыпочках, чтобы нигде не скрипнуло. Он сел рядом с сестрой, пока та рассказывала о том, что Элайджа потерял глаза, и покачал головой.