Заклятье красных свечей - Дмитрий Щербинин Страница 19

Тут Миша вспомнил искажённые страданием лики, которые выступали из колонн, внутри холма, и сказал:

— Они предпочли мучиться, чем служить ей.

— Бедные мои, верные слуги, — жалостливо вздохнула Фея (и именно как добрую Фею, а не как ведьму воспринимали её отныне ребята), а затем она закончила свою историю. — …Итак, я без сил лежала перед троном, а ведьма потешалась надо мной. И я чувствовала, как ужасом наполняется моя земля, как призрачные слуги ведьмы входят в деревья, заполоняют старое кладбище… А она говорила: «Отныне этот холм и прилегающие к нему леса — прокляты. Там, где раньше были свет и радость, теперь будут тьма и ужас. Там, где раньше была красота, теперь поселится уродство. Ну а ты будешь спать в каменном гробу, глубоко под землей. И только если девственная кровь падёт на твои губы, сможешь ты проснуться. Но этого никогда — слышишь! — никогда не произойдёт…» Через некоторое время её ужасные слуги подхватили моё дряхлое тело и понесли вниз, по этой вот лестнице. Я притворилась, что уже без чувств, но на самом деле кое какие силы у меня ещё оставались, и я намеривалась ими воспользоваться. Когда меня положили в гроб, и удалились, я попыталась поднять крышку. Но крышка была слишком тяжёлой, а я слишком ослабла. Я смогла лишь немного отодвинуть её, а потом погрузилась в колдовской сон, который продолжался, наверное, очень-очень долго…

— Так вот почему крышка гроба была немного приоткрыта, — молвил Миша.

— Да. А теперь мы идём к ведьме, я хочу за всё с ней посчитаться, — ответила Фея.

Лестница закончилась, и они остановились перед каменной плитой. Фея проговорила чуть слышно:

— За этой плитой находится зала, в которой стоит мой трон…

А Миша молвил:

— И именно в этот зал пыталась затащить меня нечистая сила.

— И хорошо, что ты смог убежать, — сказала Фея. — Иначе Болотная Ведьма завладела бы твоей душой, и ты присоединился бы к моим несчастным слугам. Но теперь я с вами, и у нас есть шанс на успех…

И тут Таня прохрипела страшным, нечеловеческим голосом:

— Я больше не могу… Оно почти овладело мною…

Танины глаза расширились, и сияли словно два кровавых угля. Морщины на её лице углубились. Теперь она больше была похожа на уродливую старуху, чем на молодую девушку.

И вот она вскрикнула громко, и, вытянув когти, бросилась на Мишу. Но Фея выставила перед ней руки, и приказала:

— Изыди!

Тогда из Таниного тела вырвалась некая призрачная, но всё равно уродливая субстанция. Таня стала прежней, её била дрожь, она плакала и шептала:

— Простите меня, пожалуйста…

— Ничего, ты не виновата, — молвила Фея. — Но я не смогла изгнать полностью то, что было в тебе. Оно поблизости, и скоро может вернуться. К тому же, такая операция требует от меня больших усилий. Только уничтожив Болотную ведьму, мы полностью избавимся от этой напасти…

Затем Фея поведала ребятам, что они должны делать дальше. А потом она приложила руки к плите, и прошептала заклятье. Плита бесшумно отползла в сторону. Впереди была чернота. Фея накинула на себя ту ткань, которую подобрала в пещере, возле каменного гроба. И эта ткань полностью скрыла её.

Они взялись за руки, и шагнули вперёд. В центре была Фея, с права от неё — Миша, а слева — Таня. Они медленно шли в черноте.

А потом впереди стал разгораться холодный свет. И они увидели чёрный трон, на котором восседала очень красивая, молодая женщина, с белоснежными длинными волосами. Женщина была одета в длинное чёрное платье. По бокам от трона дремали исполинские жабы.

Женщина глядела на приближающуюся троицу и ухмылялась. Она приговаривала мягким голосом:

— А-а, гости дорогие. Давно я вас ждала. Уж и не думала, что придёте ко мне. Но раз пришли, так не пожалеете. Вот, вижу Мишу и Таню, но кто это с вами? Кто скрывается под этой тканью?

Таня ответила:

— Так, один человек.

— Человек? — недоверчиво переспросила ведьма.

— Да, — ответил Миша. — Мы встретили его в лесу. Это грибник. Он заблудился, ему было очень страшно…

— Почему же он не покажет своего лица?

— Видите ли, он боялся.

— Чего же?

— Того, что вы окажетесь очень страшной…

Ведьма ухмыльнулась, и спросила:

— Разве же я страшная?

— Нет, — ответили Миша и Таня.

— Тогда пускай он подойдёт. Я поцелую его, и он… забудет обо всём.

На это они и рассчитывали. Фея подошла к трону, я прямо перед Ведьмой скинула с себя материю. Лицо ведьмы исказилось от страха и злобы. Она выкрикнула:

— Ты?!

— Да — это я, — спокойно ответила Фея, и дотронулась до лба ведьмы.

И тут же Фея вернулась в тело красивой женщины, а ведьма — в своё уродливое тело, которое так долго пролежало в гробу. Обессилевшая, рухнула ведьма на пол.

Исполинские жабы очнулись от дрёмы, но было уже слишком поздно. К Фее вернулись прежние силы. Она просто моргнула в сторону жаб, и они стали маленькими лягушками, которые заквакали и ускакали куда-то.

Двери залы распахнулись, и целый сонм ужасных призраков устремился на Фею. Но она просто дунула на них, и они обратились в сгустки тумана. Фея дунула ещё раз, и туман разорвался в клочья и вылетел из залы.

Пока Фея изгоняла призраков, Ведьма смогла подняться с пола. Из последних сил бросилась она на Фею. Она хотела вцепиться Фее в шею, но та остановила её простым движеньем руки, и повелела:

— Изыди навеки!

Тогда ведьма переломилась надвое. Из неё хлынуло холодное голубоватое свечение, и, вместе с тем, начала выползать огромная призрачная змеюка. Эта змеюка всё выползала и выползала, а потом провалилась сквозь пол. Без следа исчезла. А от ведьмы осталась лишь пустая оболочка. Оболочка задымилась, вспыхнула, и изгорела вся, без всякого остатка.