Заговор - Джонатан Рабб Страница 75

* * *

— Mein Herr, wir sind am Flughafen angekommen. [25]

Сверху на Ксандра смотрело усатое лицо проводника, тот трепал рукой его онемевшее плечо, пытаясь вытряхнуть сон из помятого тела. Голова Ксандра свесилась набок, туловище вжалось в обивку кресла, колени высоко подтянуты в попытке сохранить тепло. Мигая от света, он медленно пытался выпрямить шею. Болело больше, чем просто от неудобной позы во сне. Заставив себя выпрямиться в кресле, Ксандр следил, как проводник направился к двери, не сводя глаз с карманных часов.

— Поезд отправляется через шесть минут, mein Herr, — произнес он по-немецки. — Будьте добры, проверьте, целы ли ваши вещи.

С этими словами он исчез, и Ксандр опять остался один в купе. Чинное семейство давно ушло, в памяти остались лишь книги да ранцы. Он проспал минут двадцать, вполне достаточно, чтобы вызвать в мозгу сбивающее с толку ощущение, будто лежишь на воде, нос кололо холодным воздухом, пробивавшимся в открытое окно. С трудом выпрямившись (сумка все так же крепко зажата в руке, рюкзак за спиной), он попытался вспомнить сновидение. Песок и вода. Или это был снег? Тряхнул головой, прогоняя сон, стал подниматься. И только тогда заметил эту женщину.

— Вы хорошо выспались, доктор Джасперс? — У бедра она держала пистолет, скромное оружие, вполне способное продырявить его насквозь на таком близком расстоянии. Говоря, она закрыла дверь у себя за спиной на щеколду, длинные тоненькие пальчики легко справились с древним запором. — Похоже, сообщения о вашей смерти были сильно преувеличены. — Выговор американский, твидовый костюм и плащ — английские. Пистолетик выглядел в ее руке довольно элегантно.

Ксандр долго рассматривал оружие, потом поднял взгляд на женщину.

— С поезда, шедшего из Зальцгиттера, нашли всего два тела, — пояснила та, — и ни одно из них не соответствовало вашим приметам.

Он опять промолчал в ответ.

— Не надо так удивляться. Мы знали, что вы попытаетесь добраться до аэропорта. В общем-то, мы не собирались ничего с вами делать в поезде. Хотели только задержать вас до самого Франкфурта. Стыдно за вашего малыша-приятеля.

Она уселась напротив, нацелив пистолет ему в грудь.

Почему-то Ксандр проникался удивительным спокойствием при мысли о возможной смерти.

— Поезд отходит через шесть минут. Мы, полагаю, не выходим?

— Он отходит, а мы — выходим, — ответила она. — Но мы подождем, пока все остальные не выйдут. Народу меньше. Толкучки меньше. Так гораздо лучше.

— А потом?

— Я, честно говоря, понятия не имею.

— Еще одна неувязка, о которой придется позаботиться?

Женщина улыбнулась.

— Это я могла бы устроить, как только вошла. Нет, мне просто приказано взять вас… — Она умолкла и снова улыбнулась. — Снять вас с этого поезда. Каждый из нас играет свою роль, доктор Джасперс, и в следующие несколько часов вам выпадет играть любезного пленника. Роль нетрудная, смею вас уверить.

Сидя и разглядывая ее, Ксандр сосредоточился на глазах. Темно-карие, почти черные, они излучали уверенность, даже самодовольство. Такая уверенность выражает правду. Ферик будто стоял рядом, разъясняя, предостерегая. Контроль не требует никакой маски, только простоты. Простота и правда — сие означает, что ему дарована отсрочка. Эта — не палач, она лишь курьер, агент Эйзенрейха, посланная, чтобы доставить его в какое-то неведомое место, ничего не знающая о сокровищах, спрятанных в сумке для компьютера. Иначе проверила бы, в сохранности ли еще дискета. Это то, чему учил манускрипт: «На любом уровне снабжайте их только теми сведениями, что им необходимы, наделяйте их той ролью, какую им следует исполнить». Она про то уже поведала.

Ксандр учился. А знание наделяло силой, сила — собственным самодовольством, собственной ролью, которую требовалось сыграть. Несложно было понять, почему многие находили теорию Эйзенрейха столь удобной и приемлемой.

— Сколько вам лет? — спросил он. — Двадцать четыре? Двадцать пять? — Женщина не ответила. — Вы уже убивали…

— Через минуту вы и я выйдем отсюда счастливой парочкой, только у вас меж ребер угнездится пистолет. — У нее не хватило терпения выдержать его подначки. — По платформе мы пойдем под ручку. Вы понимаете?

— Трижды, четырежды? — продолжал Ксандр, пропуская мимо ушей ее вопросы. — Больше? Мне интересно, как человек решается на это в тот самый ответственный момент? Как…

— Один раз по крайней мере. — Она встала. — Это имеет значение?

— Не знаю. — Ответ его выражал мало чувств. — Я только видел, как люди умирали. Полагаю, меня убить было бы совсем легко?

— Поднимайтесь, доктор Джасперс.

— Sie sind keine Mörderin… [26]

— Поднимайтесь, доктор Джасперс!

Слова, произнесенные им по-немецки, ничего для нее не значили, ее глаза многое выдали, когда ей пришлось повторить приказание. Ясно стало, чего женщина ожидала… чего ей было велено ожидать: ученый, которого легко запугать, человек, не вылезающий из страха. Увидела же она… и сам он увидел!.. человека совсем другого. Он и впрямь учился. Он вывел ее из себя: его немецкий вызвал мгновенное замешательство.

Как она и говорила, платформа была пуста, никто не попался им на пути до самых эскалаторов, которые вели на нижние уровни, к аэропорту, и вверх, к главному вокзалу. Хватка у женщины была крепкая, движения — расторопные. До этого он и не подозревал, насколько сильна она физически: его правая рука практически была лишена возможности пошевелиться, как в тиски зажатая у локтя. Может, женщина и не убийца, но обучена очень хорошо.

Наверху, у самого схода с эскалатора, она кивнула в сторону пригородных поездов, подталкивая его к пути, откуда шли электрички к одной из множества окраин Франкфурта. Пройдя за ним через турникет, она тут же пристроилась сбоку, едва стали спускаться по лестнице. Минута потребовалась ей, чтобы оба оказались в дальнем конце платформы.

— Ждать будем здесь. Улыбайтесь.

Ксандр подчинился, он почему-то все еще пребывал во власти спокойствия, в какое погрузился еще в поезде. Полминуты спустя блики света на дальней стене возвестили о приближении поезда, следующего во Франкфурт. Когда он помчался мимо, женщина еще сильнее уткнула дуло пистолета меж ребер Ксандра и заломила руку в локте, дабы он сразу уяснил, чего от него хотят.

— Когда состав остановится, стойте спокойно, дождитесь, пока пассажиры выйдут, и тогда садитесь в поезд. — Приказ был отдан шепотом, жаркое дыхание увлажнило ему ухо. — Если я почувствую хоть малейший подвох, тут же выверну вам руку. Это понятно, доктор Джасперс?

Ксандр кивнул, боль уже ломила плечо, мысли бились как в лихорадке, ища путь к спасению. Если удрать суждено, то только в следующую минуту. Стоит ему оказаться внутри поезда — и он в ловушке, уже не нужны станут никакие угрозы и не будет больше шанса на отсрочку в конце поездки.