Ночная Жизнь - Джек Эллис Страница 62

Удар был таким сильным, что у Ронни на миг прервалось дыхание. Она судорожно втянула в себя воздух, и в это мгновение ужас и паника, как по волшебству, оставили ее. Левая щека заныла и начала распухать.

– Извини, Ронни, – сказал Бобби. – Ты как?

Она глубоко вздохнула:

– Ты меня ударил.

– Прости, Ронни, у тебя была истерика.

Он обнял ее и крепко прижал к себе. Она уткнулась ему в грудь и снова глубоко вздохнула.

– Спасибо, – сказала она.

– Все будет хорошо, вот увидишь. Это всего лишь маленькие паучки. А теперь постой спокойно, не двигайся.

Он отпустил ее. Через несколько секунд она услышала, как открылась аптечка, потом закрылась. Затем начали открываться выдвижные ящики тумбочки под раковиной. Глубокий вздох облегчения – и луч света пронзил темноту, осветив пол у ее ног. Бобби нашел фонарь.

– Я знал, что оставил его где-то здесь. Слава Богу.

Он снова подошел к Ронни и отдал фонарь ей. На полу образовался круг света. Сотни крошечных черных пятнышек заползали в него и копошились в нем. Хотя Ронни ничего и не чувствовала, она знала, что пауки уже ползут по ее ногам и забираются все выше и выше. Она это просто знала. Но, направив луч света на себя, она поняла, что ошибалась. Пауки вообще до нее еще не добрались. Они продолжали вываливаться из вентиляции и расползались в разных направлениях. Казалось, у них нет определенной цели. Бобби снова открыл флакончик с репеллентом. Он описал струйкой жидкости круг и растер жидкость ногой, чтобы преграда была пошире. Потом налил «Москитол» себе на ладонь и стал натирать Ронни лицо.

– Закрой глаза и не облизывай губы. На вкус он как кошачья моча.

– Ты что, кошачью мочу пробовал?

Он усмехнулся. Руки его были немного грубоваты, но отлично справились с работой. Он намазал ей лицо, шею и руки, затем то же самое проделал с собой. Во флакончике даже осталось немного жидкости. При нормальных обстоятельствах его хватило бы на несколько лет. Он налил себе на руки еще немного репеллента и наклонился к ногам Ронни. Он обработал составом обшлаги ее джинсов, ноги до колена и обувь. Остатки он растер по своим ногам и бросил пустой флакончик в мусорную корзину. Потом обнял Ронни за талию. Она улыбнулась ему; он наклонился и поцеловал ее в губы. И тут же у нее во рту возник привкус «Москитола». Она поперхнулась. Сплюнула, но это мало помогло.

– Давай оставим поцелуи на потом. Ладно? – сказала она и снова стала отплевываться.

– Прости, не мог удержаться.

Пауки тем временем добрались до круга. Они ползали по периметру, но не переступали границы, как отдыхающие на пляже, боящиеся зайти в воду.

– Смотри-ка, эта штука их все же задерживает, – сказал Бобби.

– Интересно, надолго ли.

Бобби пожал плечами и взял Ронни за руку. Другой рукой она направили фонарь на стену. На стене шевелились сотни пауков, ползущих вверх, к потолку. У нее екнуло сердце.

– О черт, – сказала она и посветила на потолок.

Пауки сгрудились в кучу прямо у них над головами. Бобби тоже поглядел вверх и от изумления даже открыл рот. Потом посмотрел на Ронни и тихо сказал:

– Это по-прежнему всего только пауки, Ронни.

– Я знаю.

– Тем более мы с головы до ног вымазались этим дерьмом. Так что с нами ничего не случится.

Она кивнула. Ей на плечо упал паук. Она вздрогнула и зажмурилась.

– Выключи фонарь, – шепнул ей Бобби. – Нам совсем не обязательно на них смотреть.

Ронни снова кивнула, и комната погрузилась в темноту. Бобби повернул ее лицом к себе и крепко сжал в объятиях. Не открывая глаз, она прижалась к нему всем телом. Пауки продолжали падать. Они падали ей на плечи, волосы, руки, Их крошечные лапки щекотали ей кожу. Ронни постаралась заставить себя не думать об этом. Она стала думать о Бобби. Она представила, что они с Бобби лежат в постели, обнаженные, крепко прижимаются друг к другу, ласкают друг друга, целуются. К этому времени по ней ползало уже такое количество пауков, что, казалось, шевелится кожа, что она хочет уползти от хозяйки и начать самостоятельную жизнь. «Всего лишь пауки. Это всего лишь пауки ползают по ней. Вот и все. Ничего страшного». Темнота поглотила ее, вобрала в себя и укрыла. И на сей раз темнота служила зашитой. Пощечина, которую влепил ей Бобби, сделала важное дело. Прорвав завесу тьмы, она вернула Ронни самообладание. Теперь она больше не боялась. Во всяком случае, темноты. Она чувствовала движение в волосах, на руках, чувствовала, как сотни крошечных ног маршируют по ее груди Она глубоко дышала и ни на секунду не ослабляла объятий. Бобби дышал хрипло, раз или два он тихонько застонал, но не отпустил ее от себя.

Пауки не кусались. И на лицо не заползали. «Москитол» все-таки их отпугивал. Ронни не знала, сколько времени они так простояли. Минуту, час, целую ночь. Просто понятия не имела. Она потеряла чувство времени, перестала ощущать его течение, пропала в вечной тьме и мягком шелесте лапок. И в какой-то момент она перестала чувствовать пауков у себя на теле и в волосах. Она чувствовала только ровное и размеренное дыхание Бобби. Ронни ткнула его локтем:

– Ты как?

Он дернулся, кашлянул:

– В порядке.

– Я хочу включить фонарь и осмотреться, – сказала она.

– Ну, давай.

Ронни включила фонарь, и свет, отразившись от стен, больно ударил ей по глазам. Она зажмурилась. Открыв глаза, она посмотрела на пол. Он снова был белым. Черная линия из паучьих тел повторяла на полу круг, который Бобби очертил «Москитолом». Внутри круга, у самых их ног, в предсмертных конвульсиях шевелили лапками несколько пауков.

– Они ушли, – сказал Бобби. Ронни повела фонарем, осветила стену рядом с зеркалом и остолбенела.

– О Господи, – прошептал Бобби.

Стена кишела пауками. Они сформировали правильный круг около метра в диаметре. Как только луч света остановился на них, они снова задвигались и нарисовали на стене огромное радостно улыбающееся лицо с белыми кругами глаз. Ронни изо всех сил швырнула фонарь прямо в это лицо. Оно осыпалось дождем паучьих тел, оставив на стене там, куда ударил фонарь, черное влажное пятно. По полу во все стороны расползались пауки. Это уже было слишком. Ужас, который Ронни пыталась в себе подавить, вновь ожил в ней. Она бросилась к двери, отперла ее и раскрыла настежь. Бобби не стал ее останавливать, наоборот, молча пошел за ней. С улицы проникало достаточно света, и они быстро убедились, что гостиная пуста. Кошки ушли. Пауков почти не было, да и те, что остались, стремились попрятаться. Ронни подбежала к двери в прихожую, открыла ее и вышла наружу. Одинокий паук на полу, больше ничего. На лестнице, там, где Бобби размазал «Москитол», валялась кучка дохлых пауков. У входной двери Бобби придержал Ронни за плечо: