Ночная Жизнь - Джек Эллис

За три часа до смерти Фил был занят поисками ночлега. В запасе всегда оставался переулок, отходящий от Хеннепин-авеню между Шестой и Седьмой Южными улицами, но туда он пошел бы в последнюю очередь. Обычно он начинал обход с бойлерной сгоревшего многоквартирного дома на Вашингтон-авеню, потом шел в ночлежку при церкви Сент-Эндрю, и наконец – в ночлежку на Одиннадцатой улице.

В бойлерной наркоманы с глазами дохлых рыб под насмешки и улюлюканье прогнали его прочь. Ночлежка при церкви Сент-Эндрю была набита битком, а до Одиннадцатой улицы было еще топать и топать. Ну и черт с ним. На самом деле ночлежки Фил ненавидел. Ненавидел их тесноту, ненавидел прикосновения немытых, вонючих тел. Ненавидел благочестие персонала, их показную любовь к ближнему. Он пользовался ночлежками лишь в крайних случаях.

А в переулке было совсем неплохо. Он был узким, поэтому стоящие близко друг к другу стены хорошо защищали от ветра, а тяжелые карнизы старинных зданий – от дождя; за книжным магазином стоял, перегораживая переулок, мусорный контейнер «Дамстер», так что машины здесь не ездили. Можно вполне прилично выспаться. Из картонной коробки Фил соорудил себе постель с подветренной стороны контейнера, а для защиты от заблудших капель дождя, сумевших проскочить между почти соприкасающимися карнизами, набросил на себя кусок полиэтиленовой пленки, которую нашел в контейнере. Вместо подушки Фил положил под голову холщовую сумку со своими пожитками; среди них был предмет его особой заботы: завернутая в два полиэтиленовых пакета библиотечная книга. Эту книгу дал ему Саймон. В воскресенье они встретятся, и Фил вернет ему книгу. Потом Саймон возьмет в библиотеке другую и снова даст Филу. Фил всегда очень аккуратно обращался с книгами, которые давал ему Саймон. Саймон был ему другом, но не таким, как другие: он ничего не требовал в замен на свою доброту. И Фил скорее согласился бы лишиться руки, чем испортить или потерять книгу, которую дал ему Саймон.

Фил закрыл глаза и начал засыпать. Он давно привык к звукам ноного города, и даже шум машин на соседней улице убаюкивал. Журчание воды в сточной канаве напомнило му о том, как в детстве они с отцом ездили на рыбалку. Назавтра они поднимутся на рассвете и пойдут проверять удочки.

Он спал без сновидений.

А кргда проснулся, в переулке было тихо и темно. Дождь перестал, и вода уже не так громко журчала в канаве.

Фил задержал дыхание и прислушался. Что же его разбудило?

Он чувствовал себя неуютно; казалось, за ним наблюдают. Он медленно приподнялся и сел. Громко зашуршал полиэтилен. Прислонившись спиной к стене, Фил всмотрелся в темноту. Ничего, только какие-то тени.

Тишина. Лишь шум машин вдалеке. Где-то в ночи провыла сирена.

– Кто здесь? – спросил он.

Чувство, что за тобой наблюдают, стало сильнее. Плечи и шея Фила покрылись мурашками. Внезапно он подумал, а сколько же времени? Небо в разрывах облаков было темным. Еще глухая ночь.

Какое-то движение в темноте. Фил замер.

– Я знаю, что здесь кто-то есть, – сказал он.

Голос его был сухим и хриплым. Язык во рту стал похож на комок смятой бумаги. Темнота раздвинулась, словно занавес, и шагах в десяти от Фила возникла мужская фигура.

Высокий худой человек.

– Что вам нужно? – спросил Фил.

Полицейский? Так сразу трудно оказать. Но если да, значит, придется вставать и до утра шляться по улицам. При одной мысли об этом у Фила задрожали ноги, и он испытал приступ отчаяния. Сегодня он уже прошагал не меньше двадцати миль.

Мурашки на шее и на плечах превратились в настоящий озноб, и вдруг Фил почувствовал странную острую боль в голове, позади глаз. Он заморгал и принялся тереть переносицу, а когда убрал руку, человек стоял прямо над ним. В слабом свете уличных фонарей Фил рассмотрел его лицо: круглое, очень бледное, словно светящееся, с черными дырами глаз и тонкой линией рта.

– Привет, – сказал Фил.

– Чего ты боишься больше вceго на свете? – спросил человек.

– Что?

Боль в голове усилилась. Казалось, что в правый глаз вгрызается червь и хочет сквозь мозг прогрызть проход к левому. Скользкий жирный червь. От отвращения Фил даже сморщился. Он затряс головой, потом снова взглянул на незнакомца. Что-то с ним было не так. Его голова была похожа на сигнальный бакен, качающийся на темной воде.

– Я собираюсь тебя убить, – сказал человек.

Фил инстинктивно отпрянул и оказался, как крыса в ловушке, втиснутым в узкую щель между контейнером и кирпичной стеной.

– Оставь меня в покое, – тихо попросил он.

– А потом я найду твоих дочерей, – продолжал человек.

Фил остолбенел, глядя снизу вверх на круглое бледное лицо: незнакомец улыбался так безмятежно, как будто они вели приятный разговор о хорошей погоде.

– Что? – выдохнул он.

– Эмили и Марион, – сказал человек, продолжая улыбаться.

– Кто, черт тебя подери, ты такой?

– Друг семьи.

– Оставь меня в покое.

– Ну-ну, перестань…

Человек склонился над Филом. Тот сделал жалкую попытку протиснуться между контейнером и стеной, но тут же застрял. Сильная рука схватила его за пальто и потянула назад. Он чувствовал себя как рыба, которую вытаскивают из воды Мгновение – и перед ним вновь закачалось круглое бледное лицо. Черные глаза, с любопытством рассматривающие его, казались жидкими. От страха у Фила перехватило дыхание. Улыбка потускнела, взгляд черных глаз переместился туда, где начинался переулок. Зрачки расширялись, на бледном лице отразился испуг. Руки, держащие Фила, разжались, он упал на асфальт и ударился головой об угол контейнера. В ушах у него зазвенело. Лицо нависло над ним, и он почувствовал отвратительный запах. Запах гниющего мяса.

– Никуда не уходи. Я все равно тебя отыщу. Если двинешься с места, я доберусь и до твоих дочерей. Сиди тут, – услышал он, и лицо исчезло.

Фил остался в одиночестве. Ему стало очень холодно, и он задрожал. На лицо ему упала капля воды. Смахнув ее, он потянулся к своей сумке, но остановился. Я тебя отыщу. Я доберусь до твоих дочерей. Руки перестали его слушаться. Фил опустился на коробку, которая в эту ночь служила ему постелью, подтянул к себе колени и крепко обхватил их руками.

Саймон не торопясь шел на север по Хеннепин-авеню, глубоко засунув руки в карманы пальто и опустив голову, чтобы спрятать от ветра лицо.

Улицы Миннеаполиса еще не просохли после недавнего дождя; шурша шинами по мокрому асфальту, мимо проносились машины, в лужах, сверкая, отражались уличные огни. Небоскребы деловой части города скрылись из виду, растворившись в низких облаках; лишь дымчатое зарево над центром города бросало на тучи оранжевый отблеск. Устав от плохой, музыки и дыма – который был не только табачным, Саймон раньше всех ушел с вечеринки. Прогулка от Парк-авеню взбодрила его, и хотя было уже половина двенадцатого, он чувствовал себя свежим и полным сил. Он свернул в переулок между Шестой и Седьмой Южными улицами и за мусорным контейнером книжного магазина «Мунбим Букс» увидел Фила. Фил сидел на размокшем картоне, обхватив руками колени и закрыв глаза. Саймон присел рядом и внимательно посмотрел на него. Фил открыл один глаз, узнал друга, выпрямился и откашлялся в ладонь.