Лед - Бернар Миньер Страница 6

Вернувшись на рассвете домой, Сервас долго мыл руки, потом сбросил одежду и минут двадцать стоял под душем, чтобы смыть с себя все это и почувствовать, как теплая вода уносит грязь. Потом он взял с этажерки томик Ювенала и открыл его на тринадцатой сатире.

Где такой праздничный день, в какой не поймали бы вора,

Не было бы вероломств, обманов, преступно добытой

Прибыли, — денег таких, что берутся мечом или ядом?

Много ли честных людей? Насчитаешь их меньше,

чем входов

В Фивы… [5]

«А ведь мы сами сделали этих мальчишек такими, какими они стали, — сказал он себе, закрывая книгу. — Какое же у них будущее? Да никакого. Все пошло прахом. Негодяи набьют себе карманы на этом деле и будут красоваться на телеэкранах, а родителей этих ребят уволят с работы, и в глазах собственных детей эти люди превратятся в проигравших. Почему они не бунтуют? Почему вместо автобусов и школ не поджигают модные бутики, банки или дворцы власть имущих?»

Наверное, он рассуждал как старик, махал кулаками после драки. Может, это оттого, что ему уже без нескольких недель сорок? Заниматься дальше тремя подростками Сервас предоставил своей следственной группе. Сейчас отвлечься было очень кстати, хотя он и не знал, что его тут ожидает.

Следуя указаниям жандарма, Сервас обогнул Сен-Мартен, не заезжая в город. Сразу за второй круговой развязкой дорога пошла вверх, он увидел внизу белые городские крыши, съехал на обочину и вышел из машины. Город оказался больше, чем думал Сервас. Там, откуда он приехал, сквозь дымку тускло проступали просторные снежные поля, а на том берегу реки, на востоке, виднелись промышленная зона, кемпинги и множество районов социального жилья, с длинными и низкими домами. Центр города, с его переплетением узких улочек, раскинулся у подножия самой высокой в окрестностях горы. Поросший пихтами склон пересекала двойная линия фуникулера.

Туман и снег искажали расстояние между городом и Сервасом, смазывали детали, и ему пришло в голову, что Сен-Мартен так просто не сдастся, его надо будет брать хитростью, а не штурмом.

Он снова сел в машину. Дорога поднималась все выше. Было видно, что летом здесь все буйно росло, и обилие листвы, хвои и мха не могли скрыть даже зимние снегопады. Повсюду слышался голос воды: ключей, речек, ручейков… Опустив стекло, он проехал пару деревень, где половина домов выглядела необитаемой. Появился новый указатель: «ГИДРОЭЛЕКТРОСТАНЦИЯ, 4 км».

Пихты исчезли, туман рассеялся. Вместо зелени по краям дороги теперь высились ледяные стены в человеческий рост, и все озарял нестерпимый северный свет. Сервас включил полный привод.

Наконец появилась гидроэлектростанция: типичное для индустриального века циклопическое каменное строение, прорезанное высокими узкими окнами и увенчанное шиферной крышей под толстой шапкой снега. За станцией в гору шли три огромные грубы. Автомобильная парковка была забита машинами, людьми в форме и журналистами. Среди скопления легковых автомобилей муниципальных властей выделялся грузовичок регионального телевидения с большой параболической антенной на крыше. У многих к ветровым стеклам изнутри были прикреплены беджики прессы. Еще наблюдались два «лендровера», три «Пежо-306», два фургона «транзит», все цветов жандармерии, и фургон с высокой надстройкой на крыше, в котором Сервас узнал передвижную лабораторию следственного отдела жандармерии департамента По. На посадочной площадке ожидал вертолет.

Прежде чем выйти из машины, Сервас посмотрел на себя в зеркало заднего вида. Впалые щеки, под глазами круги — ни дать ни взять, человек, прокутивший ночь напролет, хотя это совсем не в его привычках. Зато сорока лет ему бы никто не дал. Сервас пригладил рукой густые темные волосы, крепко поскреб двухдневную щетину, чтобы окончательно проснуться, и подтянул брюки. Господи, он опять похудел!

Несколько снежинок спланировали ему на щеки, но это не шло ни в какое сравнение с той метелью, что бушевала внизу. На улице резко похолодало, и Сервас понял, что надо было теплее одеваться. Все журналисты разом повернули к нему свои камеры и микрофоны, но его никто не узнал, и любопытство вмиг растаяло. Он направился к зданию станции, поднялся на три лестничных марша и предъявил удостоверение.

— Сервас!

Голос разнесся по гулкому холлу, как выстрел лавинной пушки. [6]Он обернулся. К нему подходила высокая, стройная, элегантно одетая женщина лет пятидесяти. Волосы выкрашены в светлый тон, на пальто из альпага наброшен шарф. Катрин д’Юмьер явилась собственной персоной, вместо того чтобы выслать кого-нибудь из заместителей. Сервас ощутил всплеск адреналина.

Профилем и блеском в глазах она напоминала хищную птицу. Те, кто ее не знал, перед ней робели, кто знал, тоже. Однажды кто-то сказал Сервасу, что Катрин готовит бесподобные спагетти «по-путански». Интересно, что она туда кладет? Человечью кровь? Она коротко встряхнула его руку. Пожатие было сильным, прямо как у мужчины.

— Мартен, вы кто по зодиаку?

Сервас улыбнулся. При первой встрече, когда он только пришел в криминальную полицию Тулузы, а она была всего лишь одним из товарищей прокурора, д’Юмьер задала ему тот же вопрос.

— Козерог.

Она сделала вид, что не заметила улыбки, пристально на него взглянула и заявила:

— Ага, вот чем объясняется ваша благоразумная осмотрительность и флегма! Тем лучше, посмотрим, удастся ли вам сохранить их после этого.

— После чего?

— Пойдемте покажу.

Она пошла впереди через холл, и ее шаги гулко отдавались в огромном пустом пространстве. Для кого выстроены все эти здания в горах? Для будущей расы сверхлюдей? Каждый камень здесь кричит о вере в светлое индустриальное будущее, которое настанет после долгих лет ожидания. Так размышлял Сервас, направляясь следом за Катрин к застекленному помещению, где стояли металлические ящики с картотекой и с десяток письменных столов. Лавируя между ними, они подошли к маленькой группе людей в центре комнаты. Д’Юмьер представила их: капитан Рене Майяр, командующий бригадой жандармерии Сен-Мартена; капитан Ирен Циглер из отдела сыскной полиции По; мэр Сен-Мартена, маленький, широкоплечий, с львиной гривой волос и загорелым лицом. Еще здесь находился директор гидроэлектростанции Марк Моран, инженер, выглядящий, как и подобает технарю: короткостриженые волосы, очки и спортивная фигура под пуловером с круглым воротом и подбитой мехом курткой-анораком.

— Я попросила майора Серваса оказать нам содействие. Когда я была товарищем прокурора в Тулузе, мне случалось к нему обращаться, и его бригада помогла нам распутать много деликатных дел.

«Помогла нам распутать». В этом вся д’Юмьер! Ей обязательно надо попасть в центр фотографии. Однако Сервас был к ней несправедлив. В Катрин д’Юмьер он нашел женщину, которая по-настоящему любила свое дело и не жалела для него ни времени, ни труда. Это он ценил. Он вообще любил серьезных людей и себя тоже относил к категории упрямцев, может быть занудных.