Спектакль - Джоди Линн Здрок Страница 5

Едва закончив писать, она встала из-за стола, проскользнула между парой горшков с разросшимися растениями и бросила открытку в почтовый ящик.

Сев на место, она уже пожалела о написанном. Чересчур загадочно и туманно. Но не могла же она рассказать о произошедшем на этом клочке бумаги. Равно как и не могла притвориться, что сегодня был самый обычный парижский летний день.

«А притвориться, пожалуй, стоило. Агнес подумает, что я с ума сошла».

Натали изучила почтовый ящик, пытаясь понять, можно ли просунуть туда свою длинную руку, как вдруг услышала слово «морг» из-за соседнего столика. Она покосилась на хорошо одетую молодую пару слева и чуть подвинулась, чтобы лучше их слышать.

– Наверное, проститутка уличная, – сказала женщина.

– Необязательно. – Мужчина ослабил шейный платок. – Может, она иностранка.

– А может, убийца – иностранец.

Он задумался:

– Манера убийства выглядит вполне немецкой.

– Или русской, – сказала она, потягивая вино. – Они вообще дикари.

– Эти порезы были точными, а не дикарскими. Он мог быть хирургом или вроде того.

Тут к ним подошел Жан, и они спросили, что он думает по поводу того, кто жертва и кто убийца. Любовная ссора, предположил он. Это перешло в пересказ того, что Жан сегодня подслушал в кафе, и трое сплетничали так долго, что другой официант демонстративно покашлял, чтобы напомнить, что другой столик заказал еще вина.

Людям хочется понять, что к чему, объяснял ей месье Патинод, когда нанял. А чего они не знают – додумывают.

Что бы мне такое додумать? Я могу сказать, что это просто мое воображение.

Что-то типа видения? Нет, галлюцинация от жары. Наверняка этим оно и являлось. Неизвестность терзала ее. Снова.

И снова.

И снова.

Ее взгляд упал на желтые цветы, увядающие на глазах. Сколько раз она ни прокручивала в голове события этого утра, но не могла вспомнить, как покупала их.

– Чего-нибудь изволите, мадемуазель Боден? – Жан возник у нее за плечом с улыбкой.

Да, принесите, пожалуйста, мою память. А, да, и я видела сцену убийства в действии, в обратном порядке. Позвольте, расскажу вам.

Звучало как то, что могла бы сказать тетя Бриджит.

– Только чек, Жан. Спасибо.

Тетя Бриджит, которая была в психиатрической лечебнице.

Натали неслась по набережной Сан-Мишель, запыхавшись после того, как чуть не столкнулась с конной повозкой, и пересекла мост, который вел на остров Сите. Она пробежала мимо собора Парижской Богоматери, стоящего прямо перед моргом, и восхитилась его великолепием на фоне безоблачного синего неба. Она видела средневековый собор уже сотни раз, но ее по-прежнему поражали его гигантские башни-близнецы. Ребенком она дала имена некоторым горгульям на самом его верху и до сих пор приветствовала их, проходя мимо. Она привычно посмотрела вверх на Абиляра, Тристана и Бруно. Абеляр склонялся вперед, будто неодобрительно покачивая головой в ее адрес.

«Нет. Это нереально. Тебе все еще мерещится».

Она сосредоточилась на своей статье, проверяя ее на ходу, и остановилась у бронзовой конной статуи Карла Великого.

Ей пришлось с усилием выдергивать себя из этого сна, из видения, или что это вообще такое было, чтобы писать свою статью с ясной головой. Обычно слова срывались в танце с кончика ее карандаша, но сегодня они спускались на бумагу на цыпочках.

«Заканчивай каждую статью на высокой ноте, – посоветовал месье Патинод в первый день ее работы. – Настолько высокой, чтобы они с нетерпением ждали завтрашнего дня, когда можно будет купить газету с твоей следующей колонкой».