Подружка невесты - Рут Ренделл Страница 49

— Ты ведь понимаешь, о ком я говорю? О Сенте, которая на свадьбе Фи была одной из подружек невесты.

— Да, Филипп, это дочь Тома. Я же сказала, что это славно. Раз вы любите друг друга, то это, по-моему, очень славно.

— Тома? — воскликнул он. Как мать может говорить о Сенте так, словно отец — это самое примечательное в ней?!

— Тома Пелхэма, другого брата Ирэн, того, чья бывшая жена танцует и живет с молодым мальчиком.

Что она имела в виду — «другой» брат? Он не стал уточнять.

— Верно. У Сенты квартира в ее доме.

«Квартира» — громко сказано, подумал Филипп, но через месяц-два это может оказаться правдой. Рассказать ли матери о том, как он встретил Арнэма?

Нет, это ее только расстроит. Где-нибудь среди других памятных вещиц, Филипп был уверен, она по-прежнему бережно хранит ту открытку с видом Белого дома. И Арнэм, конечно, не позвонит: его остановит известие о том, что в жизни Кристин появился другой мужчина. Теперь, когда ликование прошло, Филипп задумался, не спугнул ли он счастье матери, выдумав того другого мужчину. Впрочем, Арнэм женат. Или, по крайней мере, живет с какой-то женщиной. Так что поздно.

Они сели за стол. На поднос Кристин выложила одно из своих фирменных блюд — тосты и омлет с тунцом и карри.

Филиппу не хотелось думать о будущем, о том, как матери предстоит жить одной, без кого-либо, кроме призрачной, изредка мелькающей Черил. Но рано или поздно придется об этом задуматься.

— Я заскочу на пару часов к Одри, — Кристин надела хлопчатобумажное платье с цветами, наверняка из каких-то старых летних вещей, но Филипп не припоминал его. — Какой славный вечер!

Она лучезарно улыбнулась. Она выглядела радостной. Именно простодушие и необремененность знаниями делают ее такой солнечной, подумал Филипп. Ему придется до конца жизни поддерживать Кристин материально, морально, общаться с ней. Мир за окном не для нее, даже такое его проявление, как работа в парикмахерской, погубит мать. Отец оберегал ее, как будто держал под большим широким крылом, а Кристин, как оперившийся птенец, смотрела по сторонам с удивлением и восторгом. Филипп иногда не мог себе представить, что мать в состоянии справиться с самыми обычными делами — например, заплатить за проезд в автобусе.

Когда Черил вошла в дом, она, должно быть, столкнулась с Кристин. Филипп удивился бы, загляни сестра в гостиную. Она и не заглянула. Он слышал, что Черил еле волочит ноги, поднимаясь наверх. Больше недели прошло с того момента, когда он в последний раз перекинулся с ней парой слов. Любые новости о нем, о его будущем сестре безразличны, Филипп понимал это.

Он слышал над головой шаги Черил, расхаживающей по материнской спальне. Он слышал, как скрипнула дверца шкафа. Филипп уже перестал беспокоиться за сестру и теперь постепенно осознавал, что воспринимает ее только как дополнительную обузу: помощи матери от нее ждать бессмысленно. Чуть приоткрыв дверь в гостиной, Филипп слушал, как Черил спускается по лестнице. Он понял, что ей все равно, слышит брат шаги или нет, знает ли что-нибудь. Только круглый дурак не понял бы, что Черил ходила в спальню матери, чтобы взять хоть какие-то деньги, спрятанные там: украсть из сумочки, из кармана на молнии, чаевые или открыть фарфорового медвежонка с откидной головой, в котором всегда лежат десяти- и двадцатипенсовые монеты.

Хлопнула входная дверь. Филипп подождал несколько минут, чтобы сестра ушла, и поехал к Сенте.

— Я не верю, — говорила Фи, — ты шутишь, — она была так потрясена, что прикурила одну сигарету от другой.

— Фи, он морочит нам голову, — сказал Дарен.

Филипп был поражен. Он-то предполагал, что его признание вызовет восторженное ликование. Сента — кузина Дарена, она была подружкой невесты на свадьбе у Фи. Естественно ожидать, что все очень обрадуются принять в свой тесный круг члена большой семьи Дарена.

— Вы меня постоянно поддразнивали по поводу Сенты, — сказал Филипп, — вы наверняка поняли, как я к ней отношусь.

Дарен засмеялся. Он, как обычно, сидел в кресле перед телевизором. Фи раздраженно бросила ему:

— Что смешного?

— Потом скажу.

Эти слова прозвучали так резко, что повисла неловкая пауза. Фи положения не исправила:

— Ты хочешь сказать, что все время, пока мы вроде бы острили на тему, как тебе нравится Сента, спрашивали, не дать ли тебе ее номер и прочее, — все это время ты на самом деле с ней встречался?

— Да, но тогда она не хотела, чтобы другие узнали.

— Знаешь, должна тебе признаться, я действительно думаю, что это самое настоящее двуличие, Филипп. Извини, но я так считаю. Полной идиоткой себя чувствуешь, когда так обманывают.

— Прости, я не думал, что ты это так воспримешь.

— Полагаю, сейчас не время устраивать скандал. Слишком поздно. А теперь ты заявляешь, что она сейчас приедет сюда, чтобы с нами повидаться?

Филипп уже пожалел, что взялся устроить эту встречу

— Мы решили, что будет лучше, если я сначала все скажу вам, а через полчаса она подъедет. Она ведь должна быть твоей подругой, она же двоюродная сестра Дарена.

Дарен, уже прекративший смеяться, поднял вверх руку и щелкнул толстыми пальцами:

— Можно немного помолчать, пока бильярд показывают?

Брат и сестра втиснулись в кухню размером со шкаф.

— Вы помолвлены или как?

— Не совсем, но будем, — Филипп подумал: я сделаю ей предложение, официальное предложение, могу даже встать на колени. И продолжил важно: — И дадим объявление в газете. В «Таймс».

— В нашей семье никто никогда не вытворял такой снобистской чепухи. Это показуха. Она будет что-нибудь есть? А пить? У нас тут нет ничего.

— Я привез бутылку шампанского.

Фи, стоявшая очень близко, посмотрела на брата не то раздраженно, не то с озорным умыслом:

— Ты совсем потерял голову, раз ведешь себя так. Почему ты раньше не рассказал?

— Шампанское в машине, я пойду заберу его.

Эти редкие несколько минут наедине с Фи надо было использовать, чтобы сообщить ей о Черил. Но момент был совершенно неподходящий. Филипп представил, как Фи резко говорит ему, что ей кажется, что он просто сваливает на нее свои проблемы, а сам просто собрался уехать и жениться. Но Фи порывисто обняла брата, прижалась к нему щекой и шепнула:

— Ну что ж, тебя можно поздравить, правильно?

Вынимая из машины шампанское, Филипп поднял голову и увидел Сенту. Она тоже несла, прижав к груди, бутылку вина. Он встретил ее на улице впервые. В том, чтобы подойти и поцеловать ее на людях, было особое наслаждение, от этого захватывало дух. Не то чтобы кто-то смотрел на них, но просто они стояли обнявшись у всех на виду, а между ними, как пояса верности, были две тяжелые холодные стеклянные бутылки.