Посланник - Дэниел Сильва Страница 41

– Из вашего дела я вижу, что вы не замужем.

– Верно.

– В данный момент у вас кто-то есть?

– Нет.

– Вы с кем-нибудь спите?

Она взглянула на Картера, который печально посмотрел на нее, как бы говоря: «Я же говорил вам, что вопросы могут носить личный характер».

– Нет, я ни с кем не сплю.

– Почему?

– Вы когда-нибудь теряли близкого человека?

То, как вдруг помрачнело его лицо, и то, как заерзал на стуле Картер, дало ей понять, что она вступила в запретную зону.

– Извините, – сказала она. – Я не знала…

– Это из-за Бена, как я понимаю? В Бене причина того, что вы ни с кем не связаны?

– Да, это из-за Бена. Конечно, из-за Бена.

– Расскажите мне о нем.

Она отрицательно покачала головой.

– Нет, – тихо сказала она. – Вам не надо знать о Бене. Бен – он мой. Бен не входит в наш уговор.

– Как долго вы с ним встречались?

– Я же сказала вам…

– Как долго вы общались с ним, Сара? Это важно, иначе я не стал бы спрашивать.

– Около девяти месяцев.

– А потом все кончилось?

– Да, кончилось.

– Вы положили этому конец, ведь так?

– Да.

– Бен был влюблен в вас. Бен хотел на вас жениться.

– Да.

– Но вы таких чувств не испытывали. Вы не были заинтересованы в браке. Может быть, вы не были заинтересованы в Бене?

– Он был мне очень дорог…

– Но?..

– Но я не была в него влюблена.

– Расскажите мне о его смерти.

– Вы это несерьезно.

– Вполне серьезно.

– Я не говорю о его смерти. Я никогда не говорю о смерти Бена. К тому же вам известно, как Бен умер. Он умер в девять ноль три утра по восточному времени на экране телевизора. Все в мире смотрели, как умирал Бен. А вы смотрели?

– Некоторые пассажиры рейса сто семьдесят пять сумели позвонить по телефону.

– Верно.

– Бен был в их числе?

– Да.

– Он позвонил отцу?

– Нет.

– Он позвонил матери?

– Нет.

– Своему брату? Сестре?

– Нет.

– Кому же он позвонил, Сара?

Глаза ее наполнились слезами.

– Он позвонил мне, сукин вы сын.

– И что он вам сказал?

– Он сказал, что самолет был захвачен. Он сказал, что они убили обслуживающий персонал. Он сказал, что самолет отчаянно мотает. Он сказал, что любит меня и что извиняется за случившееся. Он был на пороге смерти и извинялся. А потом связь пропала.

– Как вы повели себя?

– Я включила телевизор и увидела дым, валивший из Северной башни Всемирного торгового центра. Это было через несколько минут после того, как в нее врезался рейс одиннадцать. Никто тогда еще по-настоящему не понимал, что произошло. Я позвонила в Федеральное управление авиации и сообщила им о звонке Бена. Я позвонила в ФБР. Я позвонила в бостонскую полицию. Я чувствовала себя такой чертовски беспомощной.

– А потом?

– Я смотрела телевизор. Ждала, что снова зазвонит телефон. Но он так и не позвонил. В девять часов три минуты утра восточного времени второй самолет врезался во Всемирный торговый центр. Южная башня горела. Горел Бен.

Одна-единственная слезинка покатилась по ее щеке. Она смахнула ее и гневно посмотрела на него:

– Вы удовлетворены?

Он молчал.

– Теперь мой черед задать вам вопрос, и отвечайте на него правдиво, иначе я ухожу.

– Можете спрашивать меня о чем угодно, Сара.

– Чего вы от меня хотите?

– Мы хотим, чтобы вы оставили свою работу в Коллекции Филлипса и стали работать на «Джихад инкорпорейтед». Вас это все еще интересует?

Картеру оставалось лишь положить перед ней договор. Картеру с его пуританской праведностью и вельветовым блейзером. Картеру с его манерами лечащего врача и американским акцентом. Габриэль выскользнул из дома словно ночной вор и перешел через улицу к побитому «вольво» Картера. Он знал, каким будет ответ Сары. Она уже дала ему этот ответ. «Южная башня горела, – сказала она. – Бен горел». Поэтому Габриэля не обеспокоило пугающее выражение ее лица, когда она двадцать минут спустя твердым шагом вышла из дома и спустилась по ступеням к ожидавшему ее «сабербану». Не встревожил его и вид Картера, когда тот пять минут спустя неторопливо пересек улицу с таким мрачным видом, словно шел к гробу, который собирался нести. Он сел за руль и включил мотор.

– На базе «Эндрюс» у нас стоит самолет, чтобы отправить вас в Израиль, – сказал он. – По дороге нам надо будет сделать остановку. Один человек хочет поговорить, прежде чем вы улетите.

* * *

К-стрит была отдана на ночь грузовикам доставки и такси. Картер вел машину быстрее обычного и то и дело поглядывал на часы.

– Она, знаете ли, не будет работать бесплатно. Будут затраты и на ее содержание. Ее придется переселять, когда все это закончится, и долгое время оберегать.

– Но вы всем этим займетесь, верно, Адриан? Все деньги-то у вас. Бюджет одной только американской разведки гораздо больше бюджета всей нашей страны.

– А вы забыли, что этой операции не существует? Кроме того, у вас после нее останется немало денег Зизи.

– Отлично, – сказал Габриэль. – Вам придется сказать Саре Бэнкрофт, что следующие десять лет она проведет в кибуце, прячась в Галилее от всемирного джихада.

– Хорошо, мы заплатим за ее переселение.

Картер несколько раз сворачивал с одной улицы на другую. В какой-то момент Габриэль перестал узнавать, где они едут. Они проехали мимо фасада большого здания в неоклассическом стиле, затем свернули на казенно выглядевшую дорогу. Слева появилась укрепленная сторожевая будка с пуленепробиваемым стеклом. Картер опустил стекло и протянул охраннику удостоверение.

– Нас ждут.

Охранник проверил по списку и вернул документ Картеру.

– Проезжайте и остановитесь у заграждения слева. Собаки обнюхают машину, затем вы сможете ехать дальше.

Картер кивнул и поднял стекло в окошке. Габриэль спросил:

– Где это мы?

Картер объехал заграждения и остановился.

– Это задняя дверь Белого дома, – сказал он.

– С кем мы встречаемся? – спросил Габриэль, но Картер теперь разговаривал с другим офицером, старавшимся удержать большую немецкую овчарку, натягивавшую толстый кожаный ремень.