Расплата - Роберт Уилсон Страница 4

9 марта 2012 года, пятница, 23:45

Лиссабон, парк Наций, отель «Олиссипу»

– По делам приехали или развлечься?

Женщина-администратор за черной гранитной стойкой не могла отвести взгляд от зеленых глаз Чарльза Боксера – такие она видела лишь у цыган. Черная кожаная куртка, потертые джинсы, армейские ботинки – нет, этот клиент явно не был похож на привычных постояльцев отеля.

Вспомнив, что дочь внезапно отказалась с ним ехать, он почувствовал легкое раздражение. Какие уж тут развлечения! И если не считать встречи со старым клиентом, дел в Лиссабоне у Боксера, независимого консультанта по похищениям людей, тоже не предвиделось.

– Просто отдохнуть, – улыбнулся он, протягивая паспорт.

Администратор ввела данные в компьютер, отметив про себя, что клиенту вскоре стукнет сорок.

– Номер на двоих, завтрак включен, верно?

– Боюсь, пока я один.

– Хорошо, – с улыбкой ответила женщина.

Боксеру понравилось, что она не стала задавать лишних вопросов.

Несколько минут спустя он уже лежал на кровати, уставившись в потолок. Телефонный разговор с Эми, его семнадцатилетней дочерью, не давал ему покоя.

– Я не приеду, – сообщила она. – Разве мама тебе не передала?

– Что значит «не приеду»? Эми, что за ерунда? Мы готовились к этой поездке с Рождества, а сегодня ты передумала? Я звонил Мерси в среду, она ничего мне не говорила.

– Забыла, наверное. У нее учения на выходных, всю неделю готовилась. Она просила меня тебе позвонить.

– И ты позвонила в последний момент.

Боксер почти видел, как Эми пожимает плечами. Все, как она и задумала, – он же не будет возвращаться и увозить ее силой. Для дочери такое поведение было в порядке вещей.

– Так что случилось? – вздохнул он.

– К экзаменам нужно готовиться.

– У Карен? – уточнил Боксер, стараясь, чтобы в голосе не звучал сарказм.

– Нет, у подруги я ночую. А работаю дома, в своей комнате. Позвони маме, она подтвердит. Мы обо всем договорились перед ее отъездом.

– Вот только меня забыли спросить. И ты прекрасно знаешь, что до окончания учений до нее будет не дозвониться.

– А, верно.

– И что мне теперь делать с твоим билетом до Лиссабона за полторы сотни фунтов?

Молчание. Тишина в трубке была полна плохо скрываемым раздражением. В последнее время Эми быстро заводилась.

– Сказать, почему я не хочу ехать с тобой? – Она явно готовила решающий удар.

– Ты ведь уже сказала, что из-за экзаменов, хотя я не припомню, чтобы ты когда-то была прилежной ученицей.

– Тебя никогда не бывает рядом!

– Именно поэтому мы и собирались провести эти выходные вместе.

– Неужели?

– А как иначе?

– Я не собиралась с тобой ехать потому, что знала: ты оставишь меня одну, а сам всю ночь будешь резаться в свои дурацкие карты.

– И в мыслях не было.

– Тогда зачем бронировать отель в парке Наций, а не в центре Лиссабона?

– Во-первых, с тобой хотел познакомиться мой давний клиент, Бруну Диаш. Он живет неподалеку. А во-вторых, ты собиралась в океанариум, а он совсем рядом.

– Врешь ты все.

– Честно.

– Я проверила в интернете. Этот отель куда ближе к казино. Каких-то сто метров. Знаю тебя: ты бы вернулся к семи утра… В хорошем настроении, если бы выиграл, и в паршивом, если бы проиграл. А я не хочу, чтобы мои выходные зависели от результата твоей игры в карты.

Боксер спустил ноги с кровати и сел, опершись руками о колени. Где-то в душе вновь открылась черная дыра размером с кулак – ощущение, знакомое с детства. Когда ему было семь, отец бросил семью и навсегда исчез из его жизни. Дыра символизировала утрату. За много лет ему почти удалось залатать ее. Иногда даже казалось, что дыра исчезла совсем. Теперь он снова терял над ней контроль, особенно если дело касалось Эми. Достаточно было одного слова, взгляда, презрительно поджатых губ – и дыра появлялась, затягивая его в темный водоворот потерь.

Полтора года назад Боксер уволился с должности консультанта в «GRM» – частной компании, на которую приходится семьдесят процентов дел, связанных с похищениями людей по всему миру. Он ушел в «свободное плавание», чтобы больше времени проводить с дочерью. Тогда-то все и началось. Когда из жизни исчезли привычный рабочий распорядок и общение с коллегами, в ней появилось место для других вещей… не самых лучших вещей.

Теперь он регулярно виделся с дочерью, но Эми не упускала возможности напомнить, как часто в ее короткой жизни его не было рядом. Ее отказ ехать с ним в Лиссабон стал ответом на пятнадцать с лишним лет одиночества. Одной поездкой вину не загладишь, и черная дыра внутри подсказывала Боксеру, что дочь права.

Он никак не мог понять, почему ему не удается сблизиться с дочерью. Боксер думал, что дело в его привычке к одиночеству – он постоянно находился то в Мехико, то в Боготе, то в Карачи, читал триллеры, играл в карты, ожидая следующего шага бандитов. И вот теперь последствия этой привычки оказались очень тревожными. Ему нужно было избавиться от тяги к одиночеству. По крайней мере, отогнать ее подальше.