Ночь, когда она исчезла - Лайза Джуэлл Страница 4

Мать Зака старше Ким. Зак — ее младший ребенок; у нее есть еще четверо. Все девочки, все намного старше его. Ее зовут Мэгс. Она открывает Ким дверь. На ней армейские шорты и мешковатый зеленый льняной топ, сдвинутые на макушку солнцезащитные очки, и ее переносица обгорела на солнце.

— Ким? — говорит она. И тотчас поворачивается к Ною и лучезарно улыбается ему. — Привет, мой пухленький ангелок, — говорит она и щекочет его под подбородком, а затем оглядывается на Ким. — У тебя все в порядке?

— Ты видела наших детей? — спрашивает Ким, пересаживая Ноя на другое бедро. Она пришла сюда без коляски. На улице жарко, а Ной тяжелый.

— Ты имеешь в виду Таллулу? И Зака?

— Да. — Она пересаживает Ноя обратно.

— Нет. Они ведь у вас, верно?

— Нет, вчера вечером они пошли в паб. Но их до сих пор нет, и они не отвечают на звонки. Я подумала, вдруг они вернулись к вам и сейчас отсыпаются.

— Нет, милочка, нет. Здесь только я и Саймон. Не хочешь войти? Мы сейчас сидим в саду. Мы можем попробовать позвонить им еще разок.

В саду за домом Мэгс Ким опускает Ноя на траву рядом с пластиковой игрушкой, на которую он пытается вскарабкаться. Мэгс достает телефон и набирает номер сына. Муж Мэгс, Саймон, коротко кивает Ким и вновь утыкается носом в газету. У Ким всегда возникало малоприятное ощущение, что Саймон находит ее привлекательной и что его грубоватое поведение — способ справиться с чувством неловкости.

Мэгс хмурится и нажимает красную кнопку отбоя.

— Сбрасывает сразу на голосовую почту, — поясняет она. — Давай я позвоню Нику.

Ким вопросительно смотрит на нее.

— Это бармен из «Лебедя и уток». Подожди, — синими акриловыми ногтями она стучит по экрану своего телефона. — Ник, дорогуша, это Мэгс. Как дела? Как твоя мама? Хорошо. Я рада. Слушай, ты вчера вечером работал? Ты, случайно, не видел там Зака?

Ким наблюдает за Мэгс. Та то и дело кивает и издает невнятные звуки. Ким вытаскивает из руки Ноя кусок земли как раз в тот момент, когда он собирается засунуть его себе в рот, и терпеливо ждет.

Наконец Мэгс завершает разговор.

— Судя по всему, — сообщает она, — Зак и Таллула после паба пошли домой к кому-то, кого Таллула знает по колледжу.

— Да, я в курсе. Но есть идеи, к кому именно?

— Какая-то Скарлетт. И еще пара человек. Ник подумал, что они уезжают из деревни. Они уехали на машине.

— Скарлетт?

— Да. Ник сказал, что она одна из богатеньких учениц из Мейпол-Хауса.

Ким кивает. Она никогда не слышала ни про какую Скарлетт. Впрочем, Таллула не особо рассказывает ей про колледж. Как только она возвращается домой, Ной — практически единственная тема для разговоров в их доме.

— Что-нибудь еще? — спрашивает она, усаживая Ноя к себе на колени.

— Боюсь, это все, что он знает. — Мэгс улыбается Ною и протягивает к нему руки, но он цепляется за Ким, и та замечает, что улыбка Мэгс гаснет. — Как ты считаешь, нам стоит волноваться?

Ким пожимает плечами.

— Честно говоря, не знаю.

— Ты пробовала звонить подругам Таллулы?

— У меня нет их номеров. Все их номера у нее в телефоне.

Мэгс вздыхает и откидывается на спинку садового кресла.

— Это странно, — говорит она. — Если бы не ребенок, я бы просто предположила, что они где-то отсыпаются, ведь они такие молодые, и бог знает, чего только я сама не творила в их возрасте. Но они оба так преданы Ною, так ведь? Так что все это немного странно…

— Знаю, — Ким кивает. — Согласна.

Ким хотелось бы, чтобы они с Мэгс были ближе, но, похоже, Мэгс никогда не верила в Зака и Таллулу как в пару, а затем, после рождения Ноя, она на некоторое время вообще полностью отстранилась — почти не навещала Ноя, а даже если и навещала, то вела себя как равнодушная тетка. А теперь она упустила свой момент с Ноем, который узнает ее, но не знает, что она близкий ему человек.

— В любом случае, — говорит Ким, — я пойду и поищу информацию про эту девушку, Скарлетт. Вдруг смогу что-нибудь откопать. Хотя, скорее всего, мне это не понадобится. Надеюсь, что к тому времени, как я вернусь, они будут дома просить прощения.

Мэгс улыбается.

— Вот увидишь, — бодро говорит она голосом, тон которого намекает, что на самом деле ей хочется вернуться в сад, чтобы и дальше нежиться на солнышке, что она не желает портить себе настроение. — Так оно и будет.

В комнате Таллулы Ким роется в содержимом ее рюкзака.

Таллула изучает социальную работу, она хочет быть соцработником. Большая часть работ выполняется дома, и в колледж ей нужно ходить всего три раза в неделю. Ким иногда из переднего окна наблюдает за ней, когда она стоит на автобусной остановке: ее девочка, такая свежая, в футболке и джинсах, с тугим конским хвостом, прижимает папку к груди. Никто никогда не догадается, что у нее дома собственный ребенок, ведь она выглядит такой юной.

Ким находит в сумке ежедневник и быстро пролистывает его. Он испещрен плотным, довольно корявым почерком Таллулы — дочь начинала левшой, но в начальной школе, чтобы быть как все, заставила себя переучиться писать правой рукой. Искать номера телефонов нет смысла — их больше никто не записывает, — но, возможно, имя Скарлетт появится в списке класса или в каком-то другом.

И вот он, приклеен и сложен на задней внутренней стороне обложки ежедневника: «Контакты для студентов». Ким быстро просматривает их. Наконец ее палец останавливается на строке: «Скарлетт Жак: Комитет по планированию студенческих мероприятий».

Рядом адрес электронной почты. Ким моментально начинает набирать сообщение:

Скарлетт. Это Ким, мама Таллулы Мюррей. Таллула не пришла домой с тех пор, как вчера вечером ушла из дома, и не отвечает на телефонные звонки, и я подумала: вдруг вы знаете, где она может быть? Ее подружка сказала, что она была с кем-то по имени Скарлетт. Пожалуйста, позвоните мне по этому номеру как можно скорее. Большое спасибо.

Она нажимает на иконку «отправить», шумно выдыхает и кладет телефон себе на колени. Внизу щелкает входная дверь. Сейчас два часа, и это ее сын Райан вернулся домой с работы. Каждую субботу он работает в бакалейной лавке в деревне, копит деньги на большой летний отпуск на Родосе в августе, свой первый отпуск без матери, только с друзьями.

— Они вернулись? — кричит он ей наверх.

— Нет! — кричит она ему вниз.

Ей слышно, как он роняет на столик ключи, кидает кроссовки в груду обуви у входной двери, а потом взбегает вверх по лестнице.

— Серьезно? — говорит он. — Они позвонили?