Ночь, когда она исчезла - Лайза Джуэлл Страница 3

— За что?

— Сама знаешь за что. — Он берет ее руки в свои. — Я знаю, скольким ты жертвуешь, чтобы быть здесь со мной. Я тебя не заслуживаю. Честное слово.

— Еще как заслуживаешь. Я ведь «неразборчивая тёлка», или ты забыл?

Они кисло улыбаются друг другу. Это одна из многих неприятных вещей, которые Пиппа, бывшая жена Шона, сказала про Софи, когда впервые узнала о ней. Кроме того, «она выглядит намного старше своих тридцати четырех» и «у нее необычайно плоский зад».

— Кем бы ты ни была, ты самая лучшая. И я люблю тебя. — Он крепко целует ей пальцы, затем отпускает ее руки, чтобы она могла взять свой бокал.

— Красиво, правда? — мечтательно говорит Софи, глядя сквозь заднюю калитку на лес. — Интересно, куда он ведет?

— Понятия не имею, — отвечает он. — Может, тебе стоит прогуляться после ланча?

— Да, — говорит Софи. — Пожалуй, я так и поступлю.

* * *

Шон и Софи вместе всего шесть месяцев. Они познакомились, когда Софи пришла в школу Шона, чтобы рассказать группе старшеклассников про то, как пишут и издают книги.

В знак благодарности он пригласил ее пообедать с ним, и сначала она занервничала, как будто сделала что-то постыдное. Ассоциация между пребыванием наедине со старшим по возрасту учителем-мужчиной и неким непристойным поступком так глубоко укоренилась в ее сознании, что она была бессильна ее преодолеть. Но потом она заметила, что у него очень-очень темно-карие глаза, почти черные, что плечи у него широкие и что у него чудесный теплый, душевный смех, мягкие губы и никакого обручального кольца на пальце. Затем она поняла, что он флиртовал с ней, а через день в электронном почтовом ящике обнаружила письмо от него. Оно было отправлено с его личного адреса электронной почты. В нем он благодарил ее за то, что она пришла в их школу, и спрашивал, не хочет ли она сходить в новый корейский ресторанчик, о котором они болтали за обедом после той встречи со школьниками, например вечером в пятницу. И она подумала: я ни разу не была на свидании с мужчиной за сорок, я ни разу не была на свидании с мужчиной, который носит на работу галстук, и вообще, я не была на свидании целых пять лет, и мне любопытно посмотреть, что это за новый корейский ресторанчик. Так почему бы и нет?

Именно во время их первого свидания Шон сказал ей, что уходит из большой средней школы в Льюишеме, где в конце семестра он был куратором шестого класса, чтобы стать директором в частной школе-интернате для подготовки к сдаче выпускных экзаменов в Суррей-Хиллз. Не потому, что ему хотелось работать в частном секторе, сидеть в кабинете, отделанном панелями красного дерева, а потому, что его бывшая жена Пиппа перевела их близнецов из прекрасной государственной начальной школы, в которой они учились в течение трех лет, в дорогую частную и теперь ожидала, что он внесет половину денег за их обучение.

Сначала последствия такого развития событий не особо задели Софи. Март перетек в апрель, затем в май, в июнь, и они с Шоном сближались все больше и больше, и их жизни начали переплетаться все сильнее и сильнее. Затем Софи познакомилась с близнецами Шона, и они даже позволяли ей укладывать себя спать, читать им сказки и причесывать волосы. А затем наступили летние каникулы, и они с Шоном начали проводить еще больше времени вместе, а затем однажды вечером, когда они сидели за коктейлем на террасе на крыше с видом на Темзу, Шон сказал:

— Поедем со мной. Поедем со мной в Мейпол-Хаус.

Первая реакция Софи была резко отрицательной. Нет, нет, нет, нет, нет. Она привыкла к Лондону. Она независимая женщина. У нее своя карьера, свой круг общения. Ее семья живет в Лондоне. Но июль сменился августом, и отъезд Шона становился все ближе и ближе, и ей начало казаться, что ткань ее жизни как будто растягивается и теряет форму, и она сменила ход своих мыслей. Может, подумала она, жить в деревне не так уж и плохо.

Возможно, она могла бы больше сосредоточиться на работе, не отвлекаясь на соблазны городской жизни. Вдруг ей понравится статус спутницы жизни директора школы, статус первой леди элитного места.

Она отправилась с Шоном посмотреть школу, обошла коттедж, почувствовала под ногами твердость теплой терракотовой плитки, вдохнула, стоя на пороге задней двери, чувственный аромат диких роз, свежескошенной травы и нагретого солнцем жасмина. Заметила пространство под окном в прихожей, как раз подходящего размера для ее письменного стола, с видом на территорию школы. И подумала: «Мне тридцать четыре. Скоро мне исполнится тридцать пять. Я долгое время была одна. Может, мне стоит решиться на эту глупость».

И она сказала «да».

Они с Шоном максимально использовали каждую минуту своих последних нескольких недель в Лондоне. Они сидели на каждой тротуарной террасе Южного Лондона, ели разные непонятные блюда этнической кухни, смотрели фильмы на многоэтажных парковках, бродили по ярмаркам еды, устраивали пикники в парке под звуки хип-хопа, автомобильных сирен и рычания дизельных двигателей.

Они провели десять дней на Майорке в прохладных апартаментах в центре Пальмы с балконом, с видом на пристань для яхт. Они проводили выходные с детьми Шона, брали их на южный берег Темзы, побегать возле фонтанов, пообедать на свежем воздухе в «Жирафе», поесть мексиканской еды в «Вахаке», водили их в галерею современного искусства Тейт и на игровые площадки в Кенсингтон-Гарденс.

А потом она сдала свою однокомнатную квартиру в Нью-Кроссе подруге, отменила абонемент в спортзале, вышла из писательской группы, собиравшейся по вторникам вечером, упаковала несколько коробок с вещами и поехала с Шоном сюда, в глушь. И вот теперь, когда солнце светит сквозь вершины высоких деревьев, брызгая пятнами света на темную ткань ее платья и землю под ногами, Софи начинает ощущать счастье, как будто это решение, принятое из чистого прагматизма, на самом деле могло быть неким магическим актом, следующим шагом ее судьбы. Ей кажется, что им с Шоном предначертано быть здесь, что для нее это будет хорошо, хорошо для них обоих.

Шон переносит грязную посуду в кухню. Она слышит, как открывается кран, слышит стук тарелок, которые он ставит в раковину.

— Хочу прогуляться! — кричит она Шону в открытое окно.

Выходя из сада за домом, она поворачивается, чтобы защелкнуть калитку, и в этот момент ее взгляд падает на что-то прибитое к деревянному забору. Кусок картона, на вид — крышка, оторванная от какой-то коробки.

На нем, рядом со стрелкой, указывающей вниз, на землю, маркером нацарапаны слова «Копать здесь». Она с любопытством пару секунд смотрит на него. Наверное, думает она, это осталось от игры «найди клад» или от упражнения из курса по тимбилдингу, который заканчивается сегодня. Наверное, думает она, это капсула времени.

Но следом в ее голове мелькает что-то еще. Тревожное дежавю. Она уверена, что именно это уже видела раньше: картонную табличку, прибитую гвоздем к забору. Слова «Копать здесь», написанные черным маркером. Направленная вниз стрелка. Она уже видела это раньше.