Видео Иисус - Андреас Эшбах Страница 36

– Понимаю. Тогда я спрошу иначе: что говорит современная физика вообще на тему времени?

– Много чего она говорит, сам знаешь. Спрашивай конкретнее.

– Хорошо. – Эйзенхардт подумал. Это была игра: хороший вопрос – почти половина ответа. Многие проблемы возникают не из-за недостаточного ответа, а из-за неточного вопроса. – В термодинамике есть закон сохранения энергии, из которого следует, что сконструировать вечный двигатель невозможно. Второе начало термодинамики и тому подобное. Собственно, я хочу знать, есть ли сопоставимое с этим доказательство, которое утверждает, что путешествие во времени невозможно.

– Нету такого.

– Ты уверен?

– Да. Со времён Альберта Эйнштейна время рассматривается как одно из измерений четырёхмерного пространства-времени. Точнее сказать, со времён Германа Минковского, который доказал, что преобразования Лоренца представляют собой просто вращения осей пространства-времени…

– Стоп-стоп, – сказал Эйзенхардт. – Ещё раз, помедленнее, для писателя. Что значит измерение? Я знаю длину, ширину и высоту, и это три направления, по которым я могу свободно перемещаться. Я могу сделать шаг вперёд, но и шаг назад. Значит ли это, что точно так же я мог бы двигаться и по оси времени?

– Именно это ты и делаешь в своих романах.

– Да, верно, но то романы. Я же говорю о реальности.

– Что-то необычное для тебя: реальность.

– Если время просто измерение, то почему я не могу вернуться, скажем, в мои школьные годы, чтобы выбрать совсем другой жизненный путь? Или вернуться всего на неделю назад, чтобы написать другое число в лотерее?

– Ух ты какой корыстный!

– Если бы я был корыстный, я бы не стал писателем.

– В общем, насколько я знаю, хоть и говорят о пространстве-времени, всё же различают временные и пространственные координаты. По крайней мере, есть теория, которая вводит пятое измерение, тоже временное, так называемое гипервремя. Спроси меня, что под этой координатой подразумевается – я не знаю. Кроме того, я могу себе представить, что есть и такие теории, которые предусматривают и шестое измерение, ведь физики любят симметричные теории: уж коли есть три пространственных координаты, пусть и временных тоже будет три.

– Но что это даст? Может время течь вспять или нет?

– Есть целый ряд физических законов, которые называются инвариантными во времени. Выражаясь человеческим языком, эти законы действительны независимо от того, в какую сторону течёт время. Классический пример – столкновение двух бильярдных шаров. Если снять это столкновение на киноплёнку, эту плёнку можно прокручивать хоть вперед, хоть назад, она покажет одно и то же. Зритель такого фильма не сможет сказать, какой вариант «правильный».

– Хорошо. Но вот я утром подмешиваю в кофе сахар и молоко и получаю в результате светло-коричневую, сладкую жидкость. Не станешь же ты утверждать, что если я потом начну мешать в обратную сторону, то всё снова распадётся на составляющие: чёрный кофе, молоко и кристаллы сахара?

– Нет, этот процесс не является симметричным во времени. Но он объясняется через энтропию, которая возрастает при размешивании. Таким образом сохраняется основополагающая симметрия времени в теоретическом здании физики.

– Великолепно.

– Слушай, чего ты издеваешься? При чём здесь я? Сам же хотел узнать, что говорит насчёт времени современная физика.

Эйзенхардту пришла в голову одна мысль.

– Скажи, ты ведь знаешь Стивена Хокинга?

– Разумеется, я знаю Стивена Хокинга. Я даже однажды брал у него интервью.

– По-моему, в одной из своих книг он доказывает, что путешествие во времени невозможно. А он ведь в наши дни что-то вроде живого Эйнштейна, если я не ошибаюсь. Тебе известно его доказательство?

– М-м-м. Да.

– И каково же оно?

Доминик внятно вздохнул:

– Оно тебе не понравится. В строгом смысле это не физическое доказательство.

– Просто скажи мне, как он это аргументирует. А уж потом я скажу тебе, нравится мне оно или нет.

– Ну, воля твоя. Хокинг говорит следующее: если путешествие во времени возможно, то однажды откроют, как его осуществить. Может, это произойдёт через сто лет, может, через десять тысяч лет, это не имеет значения. Главное, что начиная с этого момента люди смогут свободно перемещаться во времени и заявятся в том числе и в наше время, которое, в конце концов, не менее интересно, чем любое другое. И их среди нас окажутся целые толпы, поскольку, начиная с момента изобретения путешествий во времени и далее до бесконечности, всегда будут находиться желающие посетить именно нас. И все эти туристы, прибывшие неважно из какого времени – из двадцать первого, из сто первого или из миллион первого века, – с нашей-то точки зрения оказались бы здесь практически одновременно. Они же буквально наступали бы здесь друг другу на пятки. И уж не заметить их среди нас мы никак бы не смогли. Ты поспеваешь за моей мыслью?

– Да, – буркнул Эйзенхардт, – поспеваю.

– Но мы не видим вокруг нас никаких путешественников во времени. Значит, делает вывод Хокинг, путешествие во времени никогда не будет открыто. Поскольку всё, что возможно, когда-то осуществляется, можно утверждать, что путешествие во времени физически невозможно. Что и требовалось доказать.

– Хм-м, – пробормотал Эйзенхардт. Такого рода аргументацию он читал в каком-то научно-фантастическом романе. – Я немного разочарован.

– Могу себе представить. Впрочем, в последнее время Хокинг внёс в своё доказательство поправки и сказал, что физически путешествие во времени, может быть, и возможно.

– Но остается вопрос: чем объяснить отсутствие среди нас путешественников из будущего?

– Это, кажется, уже из моей области, – угрюмо сказал Эйзенхардт. – Для этого у меня тут же, навскидку, есть объяснение, но на сей раз оно не понравится тебе так же, как и мне.

– Да? И в чём же оно состоит?

– Весь вопрос в том, справимся ли мы когда-нибудь с нашими озоновыми дырами, атомными бомбами и голодом, – сказал писатель, уставившись на голую белую стену перед собой. – Может быть, аргументы Хокинга доказывают только то, что человечество не протянет долго и попросту не успеет открыть способ путешествия во времени.