Портрет Мессии - Крейг Смит Страница 35

Иродиада задумчиво смотрела на молодую женщину. К этому времени она уже успела немало разузнать о Прокуле и ее происхождении, о ее жизни в Сирии при дворе Германика, которая закончилась с его смертью. А также о том, как она затем вернулась в Рим и вышла замуж за Пилата в возрасте четырнадцати лет.

Если мы говорим откровенно, не расскажешь ли мне, как это вышло, что дочь сенатора и подопечная наследника престола вышла замуж за всадника, не имеющего особых заслуг?

— Император, — ответила правдиво Прокула, — узнал, что я в него влюблена. Поскольку эта свадьба не противоречила его интересам, он дал согласие.

— Влюблена? В Пилата? — расхохоталась Иродиада.

Она видела в нем лишь растолстевшего средних лет чиновника с невыносимым характером и просто не поверила своим ушам. Но Иродиаде не доводилось видеть Понтия Пилата таким, каким знала его Прокула, — стройным молодым трибуном верхом на черном коне, в роскошной черной форме преторианца.

— Пилат сопровождал похоронную процессию Германика из города Брундизия в Рим. Путь этот занял целых тридцать дней.

— И по дороге вы стали любовниками?

— Мы даже не говорили друг с другом, — ответила Прокула, вдруг залившись краской. О тех днях в сердце ее сохранились самые дорогие воспоминания, она никогда никому о них не рассказывала. — Каждый день Пилат старался оказаться рядом с моей повозкой, и мы смотрели друг на друга. Только однажды он сказал мне: «Долгое путешествие, верно?» А я… так растерялась и смутилась, что даже не ответила.

— И ты до сих пор его любишь?

— До сих пор почитаю, госпожа.

Иродиада подняла глаза к небу, в них застыло задумчивое выражение.

— Ты слишком снисходительна к мужчинам. Думаю, он замечает тебя, лишь когда боится твоего гнева или когда ему кажется, что ты готова отдать предпочтение другому. И твоя привлекательность бесполезна, если не использовать ее по назначению. Обладая таким происхождением и красотой, ты могла бы заполучить любого мужчину в империи, и Пилат это понимает. Надо только время от времени напоминать ему об этом, и тогда он будет вести себя хорошо.

— Ты даешь такие советы, словно хочешь, чтобы я стала сварливой женщиной или шлюхой.

— Лучше скажи мне вот что, — ответила Иродиада. — Он скрывает от тебя свои любовные похождения или изменяет тебе в открытую?

— Пилат всегда верен мне.

— Ты не умеешь лгать, Прокула.

Иногда вечерами, после ужина в городе с купцами, которых не стоило баловать излишним вниманием, Антипа вызывал к себе Иродиаду и Прокулу, пил вино и расспрашивал гостью о Риме. Увидев, что женщина эта наделена умом и необычайной искренностью, он действительно заинтересовался ее мнением о политическом климате в столице империи.

В особенности много он расспрашивал об Элии Сеяне, префекте дворцовой стражи и фактическом регенте Тиберия. Этот человек взял под полный контроль преторианцев вскоре после того, как Тиберий взошел на трон. И пока вся остальная римская знать постепенно отдалялась от императора благодаря сомнительным суждениям или недостаточному проявлению лояльности, Сеяну, еще очень молодому человеку, удалось не только завоевать доверие Тиберия, но и превратить его в нечто похожее на крепкую привязанность.

— Сеян чрезвычайно самолюбив, — заметила Прокула, — но при этом проявляет недюжинный политический талант.

Истина крылась в том, что сама Прокула боялась этого человека больше остальных. Если он вырвет власть из рук Тиберия, что вполне вероятно, то, став императором, наверняка постарается избавиться от последних представителей семьи Клавдиев, опасаясь, что те могут развязать против него гражданскую войну.

— Все о нем так говорят, — ответил Антипа. — Но император продолжает наделять его новыми властными полномочиями и титулами!

— Тиберий устал от политики, а возможно — и от Рима.

— Трудно сказать, к кому из них двоих следует примкнуть, — проворчал Антипа.

— Сеян очень осторожен и скрытен, — сказала Прокула. — Но жаждет трона, это ясно. С другой стороны, Тиберий слишком умен и расчетлив, чтобы назвать его своим преемником: тогда императора могут и убить. Так что пока он дает Сеяну надежду, и лояльность префекта обеспечена.

— Так ты считаешь, он может пойти против Тиберия, если тот вдруг… разочаруется в нем как в преемнике?

— Почти наверняка.

— Тиберий сможет ему противостоять?

— Все задают этот вопрос. У Тиберия по-прежнему есть друзья в армии, хотя теперь она состоит из сыновей тех, кем он некогда командовал. А сам Сеян влияния на легионы не имеет. Да и не может иметь. Ведь он так редко выезжает из Рима.

— На это нет причин, — заметила жена тетрарха. — Все войны кончились!

— Война бы усилила позиции Сеяна… — ответила Прокула и осеклась.

Она сразу же поняла свою ошибку, когда увидела, как блеснули глаза Иродиады, догадавшейся, что Сеян отчаянно нуждается в поддержке армии и народа, а маленькая победоносная война позволит ему героем войти в Рим, который бы приветствовал и восторженно принял его.

— Просто удивительно, что Тиберий не отрекается от трона и позволяет Сеяну править империей от своего имени, — простодушно заметил Антипа. В тот вечер он выпил изрядное количество вина и ясно мыслить был не в состоянии.

— Боги умирают, тетрарх. Они не выходят в отставку. Тиберий жив, пока сидит на троне, но не проживет и дня, если покинет его.

Прокула сочла, что этот ужин с Антипой и Иродиадой прошел удачно, ведь оба они — и тетрарх, и его супруга — принимали ее всерьез и ценили не только ее знания, но и суждения.

Другие вечера складывались не столь приятно. Антипа не переставал жаловаться на то, как несправедливо складывается история, какой урон нанес их роду сводный брат. Он слишком быстро напивался и начинал требовать развлечений. Каждый раз это означало одно и то же: Саломея должна была танцевать.

Однажды днем, гуляя по холмам Галилеи, Прокула спросила Иродиаду:

— Скажи, тебя не беспокоит, когда Саломея вот так танцует для тетрарха?

— Антипа женился на мне, потому что это был единственный способ приблизить к себе мою дочь. Я просто обратила ситуацию в свою пользу.

— Антипа спит с ней?

— Она сумела убедить его в том, что такой шанс может представиться ему очень скоро. Мое же дело — проследить за тем, чтобы этого не случилось, по крайней мере до того, пока я не получу то, что мне нужно. Немного походит на способ, с помощью которого Тиберий управляет Сеяном. Разница только в том, что Сеян жаждет императорского трона, а не двенадцатилетнюю девочку.

— Ну а ты чего хочешь?

— То, что Рим никогда не даст Антипе: старое царство Ирода. И не смотри на меня так, словно я сошла с ума. Я должна отдать Саломею в жены одному из ее двоюродных братьев, и тогда царство по закону будет принадлежать им. Ну а фактически — мне.