Тяжесть сияния - Кирилл Григорьев Страница 33

И третье.

Самое главное. После возвращения Афимии собираем самое необходимое — и в бега. А там ищи ветра в поле. Мы так ляжем на дно, что ни один Наблюдатель не вычислит. Эх, если б моя связка с Олегом сегодня состоялась, можно было бы уже брать билеты на самолет! Проклятые двоечницы! А теперь придется ждать. Ждать, но не здесь. В Настиной квартире после «Молота ведьм» оставаться с каждым часом становилось опаснее.

Тень поднялась и открыла шкафчик с кухонной мелочевкой. Порывшись, нашла сломанный карандаш. Конечно, для вызова требовался, как минимум, заговоренный мел, но Тень почему-то была уверена, что все получится. Она верила в свои силы, проснувшиеся после трехлетнего сна. И, кроме того, чем еще нарисуешь Круг Возврата на кухонной плитке?

Сдвинув стулья, она освободила середину пола. Кухонным ножом, почти тесаком, ловко заточила грифель. Потом задумалась, вспоминая, и, через мгновение, быстро вывела на кафеле Возвратную пентаграмму. Поднялась, удовлетворенно вздохнув. Да, получилось так себе. Бывало и много лучше. Но для Афимии и так сойдет.

Если, конечно, та и в самом деле рвется обратно.

Теперь требовалась помощь Насти.

Тень окунулась в глубины своего сознания.

— Ей, — позвала она. — Как ты?

Призрак молчал. Тень разглядела только контуры обессилено лежащего на бетонном полу тела. Вокруг была почти беспросветная тьма — Тень за столетия научилась возводить в своем разуме идеальные камеры.

— Настя?

Призрак едва заметно шевельнулся.

— Продолжаешь развлекаться? — прохрипела Настя.

— Подключить хоть какой-нибудь нерв? — озабоченно спросила Тень. Гибель основного носителя пока не входила в ее планы. — Хочешь света? Или запаха? Как насчет вкуса?

— А как насчет освобождения?

— Не дождешься, — отрезала Тень. — Тебе, дорогуша, пора прочувствовать то, что ощущала я на протяжении стольких лет. Так как? Желаешь передохнуть?

— Что ты хочешь?

— Мне нужна женщина нашего возраста привлекательной внешности. Желательно без детей и мужа. Поблизости есть такие?

Настя рассмеялась.

— Ты окончательно свихнулась, — ответила она. — Ты просишь меня отдать кого-нибудь на заклание? Что ты сделала с парнем?

— Убила, — просто ответила Тень. — Предварительно хорошо насытившись.

Призрак безнадежно взвыл, заламывая от бессилия тонкие руки.

— Успокойся, — посоветовала Тень. — Все одно, ничего уже не изменишь.

— Тварь! — вскричала Настя. — Он же был совсем мальчик!

— Ничего себе мальчик, — усмехнулась Тень. — Видела бы ты, как этот мальчик у меня под юбкой наяривал. И, хватит о нем! Надоело! Ты мне дашь женщину или я сейчас спущусь вниз и поймаю первую попавшуюся? Первую попавшуюся молоденькую мамашу с парой сопляков, а?

Настя задумалась.

— Сволочь, мразь, убийца, — после паузы ответила она. — Когда я доберусь до тебя, твои познания об аде здорово расширятся.

— Хорошее слово — «когда», — фыркнула Тень. — Ну, закончили с переживаниями? Или мне одеваться идти?

Настя смолкла вновь.

— Верни мне обоняние, осязание и слух, — потребовала она.

— Хрен тебе, а не осязание, — отозвалась Тень. — Мне руки понадобятся. Ну?

— Подключай.

У Тени возникло ощущение полнейшей глухоты. В качестве эксперимента она пощелкала пальцами. Ничего. Аромат чая на кухне исчез вслед за слухом.

— Я жду, — напомнила Тень.

Призрак в камере поднялся, озираясь по сторонам. Сделал шаг, наткнувшись на стену, словно внезапно прозревший слепой. Тень прекрасно знала эти фантастические ощущения. Но у нее совсем не было времени на Настины восторги.

— Ну? — повторила нетерпеливо она.

Призрак сел, скрестив ноги. Грудь его лихорадочно вздымалась, стараясь запомнить, сохранить, унести с собой во тьму вспыхнувший вокруг мир запахов и звука.

— Ты что-то натворила еще? — встревожено спросил он. — Что-то ужасное, да? Ответь!

— Я жду, — твердо сказала Тень.

— Маргарита Петровна, соседка по площадке, — наконец, сдался призрак. — Дверь напротив. И, Богом прошу, хотя бы ее пожалей.

— Пожалею, не сомневайся, — кивнула Тень уже из коридора. — А тебе, так и быть, даю на наслаждение десять минут.

Маргарита Петровна оказалась дома. Она открыла дверь в домашнем халатике, не лишенном изящества. Под халатиком серебрился короткий пеньюар.

Тень оценивающе осмотрела ее с ног до головы. Афимия будет довольна, решила она.

— Здравствуйте, Настенька! — улыбнулась соседка. — Что-нибудь слу…?

— Здравствуйте, — кивнула Тень и вытянула вперед свои руки. Заклинание «Путы», не смертельное, так, детские шалости для школьников младших классов, взметнулось к потолку с ее пальцев переливающимися тонкими нитями. Маргарита Петровна оказалась опутанной в считанные мгновения. Теперь она скорее напоминала серый кокон, чем соседку по лестничной площадке в расцвете лет.

Тень приблизила свое лицо к ее испуганным глазам.

— Я тебя все равно не слышу, — сказала она. — Надо было тебя попросту вырубить. Но боюсь, Афимия, проснувшись в твоем теле, вовсе не обрадуется фингалу под глазом. Она ведь также соскучилась по удовольствиям, как и я.

2

Заклинаний возврата существовало несколько. Тень, задумалась, мысленно их перебирая. Какой путь избрать для Афимии? В начале какой цепочки та, скорее всего, собрала свою оставшуюся ненависть?

Кокон по имени Маргарита Петровна в центре пентаграммы с ужасом следил за ее размышлениями. Его, естественно, больше волновала собственная судьба, нежели судьба какой-то там давно сожженной ведьмы.

Ну, же, попробуем, решилась Тень. Она остановилась у ног соседки, восстанавливая дыхание. Ритуал требовал максимальной отдачи, и любая нелепая случайность могла оказаться роковой. Она забормотала прохождение Пути Страссбейца. Двенадцать заклинаний, друг за другом в строгой очередности. Круг вокруг Маргариты Петровны на полу лениво замерцал сиреневым. На десятом ударном заклинании в углах пентаграммы взвились языки пламени. Кокон дернулся, а Тень закончила читку Пути, напряженно всматриваясь в круг. Закусив губу, она подождала несколько минут. Так, здесь у нас ничего. Вообще никаких следов, разочарованно вздохнула Тень. Либо Афимия решила остановиться в своей мести, либо прохождение для нее оказалось совершенно другим.

Так, присела Тень на стул. Что там у нас следующее? Она напрягла память.

Горрум — восемь заклинаний, использование собственной крови. Шрасс — одиннадцать, плюс кофейная гуща. Теофил — самое простое, всего четыре каста, но где сейчас взять свежевыдавленной оливы с мускатом? Какую же дорогу выбрала Афимия?