Женевский обман - Джеймс Твайнинг Страница 31

В небе над домом жужжал вертолет, потом он пошел на обратный заход, чтобы изящно опуститься на одну из гигантских яхт, стоявших на якоре в гавани, чьи воды уже позолотил закат. Д’Арси грустно улыбнулся. Как бы ты ни преуспевал, как бы удачно ни складывались твои дела на рынке, кто-нибудь другой где-то там все равно будет жить лучше. Этот урок с садистским удовольствием то и дело преподавала ему судьба. Впрочем, он вовсе не намерен был позволить ей, злодейке, испортить ему это маленькое празднество.

Д’Арси вернулся с балкона в кабинет и первым делом пробежал глазами экраны мониторов, дабы проверить, не сдул ли какой залетный биржевой ветерок плоды усердной месячной работы. Довольный увиденной картиной, он снял трубку внутреннего телефона и набрал номер телефона кухни. Если бы речь шла о пиве, он принес бы его сам — уж не настолько он ленив. Но празднество предполагало коктейли. А что такое коктейли? Коктейли — это «Мохито». А кто у нас мастер по «Мохито»? Правильно, Решимость.

Решимость. Он никак не мог привыкнуть к этому прозвищу. Решимость был родом из Ботсваны. Или из какой-то другой копьеметальной африканской страны, которую он всегда затруднялся отыскать на карте. Нет, такие кликухи, как Вера, Надежда, Терпимость, ему приходилось слышать. Даже Погоня, если поверите. Но Решимость!..

Коробило даже не само дурацкое имя, а его иронический смысл. Тогда уж лучше Вялость, Летаргия, Онемелость. Вот уж точно подойдет: не одно — так другое, не другое — так третье. Ну и где, кстати, этот нерасторопный ублюдок?

Он шваркнул трубку обратно на аппарат и щелкнул мышью, чтобы включить на мониторе внутреннюю систему телеслежения. В кухне, в прачечной, в спортзале, в бильярдной — никогошеньки. То же самое в приемных и в столовой. Значит, остается только…

Тут д’Арси вдруг заметил, что показывает камера в прихожей. Распахнутую настежь входную дверь.

— Ах, чтоб тебя!.. — выругался он. Стоило вызывать из Израиля специалиста по бронированным дверям, если этот тупой гондон не собирается их закрывать?

Ругаясь про себя на чем свет стоит, он собрался пойти посмотреть, в чем дело, и вдруг остановился. Снаружи в коридоре горел свет, узкой полосой отражаясь на напольной мраморной плитке под дверью его кабинета. И на этой светлой полосе он увидел какие-то темные тени. Кто-то стоял за порогом и прислушивался.

Стукнув по кнопке экстренного вызова, д’Арси ретировался к книжному шкафу. В тот же момент дверь распахнулась, и в комнату ворвались два вооруженных человека. Д’Арси нажал другую кнопку — книжный стеллаж отъехал в сторону, и д’Арси одним прыжком заскочил в потайную комнату. Вооруженные люди открыли пальбу — почти беззвучную из-за глушителей. Д’Арси стукнул по кнопке «закрыть», и дверь с гидравлическим чавкающим звуком захлопнулась. Он оказался в пугающей тишине, которую нарушало только его шумное дыхание.

Не переставая ругаться, он нащупал впотьмах телефон, но в трубке было глухо. Сколько ни бил он омертвелыми от страха пальцами по безжизненной пластмассе — ничего. Вообще никакого гудка. Похоже, телефон был отрезан от связи.

— Мобильник! — прошептал он, похлопывая себя по карманам пиджака и брюк, потом с затаенным страхом глянул на монитор, отражавший работу камеры слежения за кабинетом. Мобильник лежал на письменном столе — где он его и оставил.

Вот тогда-то д’Арси понял весь ужас ситуации. Без телефона он никак и никому не сможет сообщить, что находится здесь. А это означает, что ему придется ждать до тех пор, пока его начнут искать. Вся надежда на лондонских брокеров — они должны поднять панику, если он утром не позвонит. А произойдет это — он глянул на часы — через шестнадцать часов, даже раньше. К тому же здесь он в безопасности. Зря, что ли, нанимал специалистов из Бразилии? Какую комнатушку отгрохали! Стальные пятидюймовые стены, сорокавосьмичасовой бесперебойник, подключение к камерам слежения, и всех необходимых запасов на месяц. Поди плохо! Сиди в безопасности и смотри кино.

Немного успокоившись, он сел и с интересом стал наблюдать за вооруженными людьми, ворвавшимися в его кабинет. Они спорили, как он отметил для себя с улыбкой. Вероятно, пытались выяснить, кто из них виноват в том, что ему удалось улизнуть. Он-то еще добрый — всего-навсего собирался уволить Решимость. А вот этим двоим точно не поздоровится, когда тот, кто их сюда послал, узнает об их позорной оплошности.

Вдруг он придвинулся поближе к монитору и озадаченно нахмурился. Незваные гости перестали спорить и принялись потрошить книжный шкаф, швыряя книги на пол в огромную кучу и постепенно заваливая ход в потайную комнату. Довольные плодами своих трудов, они переключили внимание на стены и начали срывать с них картины и тоже швырять в кучу. Особенно глумились над Пикассо — один из гадов даже проткнул кулаком «Портрет Жаклин», несколько лет назад украденный из квартиры внучки Пикассо в Париже и попавший к д’Арси после долгих мытарств и скитаний.

Д’Арси с проклятиями смотрел на эти бесчинства. Неужели они думают, что он вылезет из укрытия, чтобы спасти несколько старых книжонок и какую-то картину? Ну уж нет, свою жизнь он ценит гораздо дороже! И этим вандализмом они его не прошибут…

Но тут ход мыслей его застопорился, когда он увидел, как один из налетчиков обливает какой-то жидкостью гору книг, полотен и деревянных рам, а другой зажигает спичку. Улыбаясь прямо в глазок камеры, словно знал, что д’Арси смотрит на них, он шагнул к куче и бросил в нее зажженную спичку. Изображение на экране тотчас побелело от вспышки пламени.

У д’Арси холодок пробежал по коже. Взгляд его переместился с экрана на маленькую металлическую решетку, расположенную в правом углу потайной комнаты. Тоненькие струйки ядовитого дыма уже начали просачиваться в крохотные отверстия. В горле запершило, и легкие начали сжиматься.