Женевский обман - Джеймс Твайнинг Страница 30

Состроив недовольную рожу, водитель проворчал что-то насчет женщин и направлений, но уже через десять минут, на виа Гальвани, снова закатил глаза, когда Аллегра попросила его ехать и не останавливаться.

— Вы хоть сами-то знаете, куда вам надо? — раздраженно бросил он через плечо.

— А вам какая разница, если платят? — отрезала она, внимательно изучая улицу. На этот раз ни Галло, ни его людей пока не было видно. — Все, остановите здесь, приехали.

Расплатившись, Аллегра вышла из машины и пошла назад, к дому Аурелио.

— Ego sum principium mundi et finis saeculorum attamen non sum deus [12], — отозвался голос в домофоне.

— Не сейчас, Аурелио! Скорее впусти меня! — торопливо проговорила Аллегра.

Почти без промедления дверь запикала и открылась. Аллегра направилась к лифту. Аурелио ждал ее на лестничной площадке, лицо встревоженное.

— Что стряслось? — спросил он, когда она вышла из лифта.

— У меня неприятности.

— Это я вижу. Заходи!

Он провел ее в свой кабинет и нервно присел на подлокотник, вместо того чтобы, как обычно, опуститься в свое царское кресло. Вышагивая по комнате из угла в угол и стараясь придать голосу как можно больше спокойствия, Аллегра поведала ему обо всем, что видела и слышала, — об убийстве Кавалли, о свинцовых дисках, об убийстве Гамбетты, о Галло, которого узнала в лицо. Аурелио слушал ее, потупившись и теребя в пальцах осколок черепицы. Когда она закончила, наступила долгая пауза.

— Это я виноват, — проговорил он шепотом. — Если бы я только знал!.. Не надо было втягивать тебя во все это!

У Аллегры вырвался нервный смешок.

— Если уж хочешь кого винить, так вини Галло.

— Послушай, я знаю одного человека. Детектива из полиции, — сказал Аурелио. — Давай я позвоню ему и…

— Не нацо! — перебила она, решительно мотнув готовой. — Не надо полиции. Никакой полиции до тех пор, пока я не разберусь, что происходит. Пока не пойму, кому можно доверять.

— Тогда чем я могу помочь?

— Мне нужно где-то перекантоваться. Нужен кофе и ответы на кое-какие вопросы.

— Первые две вещи я могу тебе обеспечить. А третье… Над третьим мы можем помозговать вместе.

— Два пункта из трех — очень даже неплохо для начала. — Она наклонилась и чмокнула его в лоб.

— Кофе-то надо было сразу тебе предложить. — Аурелио улыбнулся. — Давай-ка садись, отдохни. — Он встал и усадил ее в свое кресло.

Аллегра закрыла глаза и попыталась упорядочить сумбур мыслей в голове. На душе немного полегчало от знакомого запаха одеколона и веселого грохота сковородок и посуды, доносившегося с кухни. Ей вспомнился родной дом, мать, хлопочущая у плиты, но она тут же спохватилась.

Отдыхать? Как это отдыхать после всего увиденного? Как можно отдыхать, когда Галло носится по городу, разыскивая ее?

Она вскочила, осторожно подошла к окну и встала сбоку, чтобы видеть улицу и оставаться при этом незамеченной. Улица была пустынна. Отлично! Она вспомнила, что вроде бы никогда не говорила ни Галло, ни кому-либо из команды о своей дружбе с Аурелио, а стало быть, здесь ее искать не должны. А то ведь, если придут, не повоюешь — пистолет-то тю-тю…

От этой мысли она почувствовала себя еще более уязвимой и беспомощной, даже похлопала себя по бедру, нащупав пустую кобуру. А что, если… Она глянула на стол Аурелио. Где-то тут в одном из ящиков вроде бы был пистолет. Нелегальный, понятное дело. Советский «Макаров» — Аурелио приобрел его, когда был на раскопках в Анталье, на всякий случай, чтобы было чем защититься от местных головорезов. Но сейчас ей было плевать, легальный это пистолет или нелегальный.

Она начала шуровать в столе. Наткнулась на пачку листов с печатным текстом, по верхнему листу поняла, что это завтрашняя лекция Аурелио в галерее Дориа-Памфили. Прошлась подругам ящикам и в третьем, у самой дальней стенки, за какими-то кассетами и пачкой рецептов, нащупала пистолет.

Она проверила обойму — полная, все восемь патронов. Постучала ею по столу на случай, если один вдруг завалился. Сам пистолет был в хорошем состоянии и, похоже, недавно смазанный; затвор не заедал, скользил легко; боек отзывался приятным зычным щелчком. Не густо, конечно, но все лучше, чем ничего. Аллегра вставила обойму обратно.

Немного успокоенная этой находкой, она снова села в кресло Аурелио и попыталась навести порядок в мыслях. Но мысли скакали. Она думала то о Гамбетте и обо всем, что он ей говорил, то о Галло и о своем спасительном бегстве, то о Сальваторе, в чьи лапы она чуть не угодила, то об Аурелио, приютившем ее.

И еще почему-то задумалась над головоломкой, которую Аурелио только что подкинул ей через домофон.

— Я есть начало мира и конец веков, но я не есть Бог, — хмурясь повторяла она строку, переведенную с латыни.

Начало мира… Что это? Зарождение жизни? Рассвет? Младенец? Тогда каков конец? — спрашивала она себя. И кто, как не Бог, может быть в начале всего и в конце времен? Может, следует рассматривать это более буквально?

«Mundi» по-латыни — «мир», а «века» — «saeculorum», значит, «начало мира» это… Глаза прямо сами открылись.

— Да это же буква «эм»! — воскликнула она. — Начало слова «mundi» и конец слова «saeculorum» — это буква «эм»!

Сияя довольной улыбкой, она побежала на кухню, но, к своему удивлению, никого там не обнаружила — только чайник вовсю пыхтел на плите. Озадаченно хмурясь, она выключила конфорку и вышла в прихожую. Там, нервно нащупав на боку пистолет, позвала:

— Аурелио!

Ответа не последовало, хотя ей показалось, что она слышит его голос вроде как из спальни. Тогда она подошла к приоткрытой двери спальни, узкая полоска света пробивалась в щель. Не желая мешать, она прижалась ухом к щели и замерла. Аурелио говорил по телефону. Говорил о ней!

— Да, она сейчас у меня. Конечно, я могу ее пока задержать. Ну да, а зачем она вам нужна?

Вскинув пистолет, Аллегра попятилась к входной двери — лицо бледное, сердце колотится, кровь шумит в ушах. Значит, сначала Галло, а теперь и Аурелио?

Слезы щипали глаза. Она повернулась и бросилась вон из квартиры — бегом по лестнице на улицу. Бежала и не знала, от чего плачет, — от грусти или от злости. Да и не все ли равно? Не все ли равно теперь?