Тайны Вивьен - Анастасия Румянцева Страница 3

– Почему ее так прозвали? – нетерпеливо спросил он.

– Потому что она ни с кем не встречается. Отказывает всем, даже на танец не соглашается. Хотя она – ведущая балерина Велидарского театра. У меня столько знакомых обожглись о ее ледяное сердце. Поговаривают, Тигрова не интересуется мужчинами.

– Извращенные умы мыслят одинаково, – хмыкнул Феликс. – Сколько же я пропустил, пока жил в провинции.

– Немного. Она вышла в свет года три назад. Вроде бы я слышал скандальные слухи, связанные с ней, но точно не помню.

Феликс мельком глянул на Артура и закатил глаза. Все это время друг степенно разглагольствовал о Тигровой, а взглядом поедал Аврору.

– Как ее зовут?

Артур вздрогнул и озадаченно посмотрел на Феликса:

– Кого? А… Лилия Александровна. Ты, наверно, единственный, кто не знаком с ней. Возможно, и правда у тебя есть шанс. Только не понимаю зачем.

Феликс прищурился и попытался поймать взгляд Лилии, но она отыскала нишу на противоположной стороне и спряталась. Он узнал это поведение. Так же, как и Феликс, Лилия хотела сбежать с бала.

– Потому что она не смотрит на меня.

Артур поднял руку, подзывая официанта, и взял бокал с шампанским.

– Твое высокомерие меня сейчас затопит. Иди и знакомься. А я наслажусь твоим фиаско, а потом буду учить тебя, как завоевывать девушек. – Настроение друга заметно улучшилось.

– Ты – злой человек, Артур Тишин, злой. – Феликс встал и поправил пиджак. – Но если ты так хочешь, то смотри и учись. Ни одна девушка не станет меня игнорировать. Будь я трижды нищим. Ни одна.

Спрятаться, раствориться в толпе. Единственная мысль управляла телом Лили. Званые вечера действовали на нее, как на кошку дожди. Она мучительно их терпела и беспрестанно следила за стрелками на часах, которые, как назло, примерзали к циферблату.

Спрятаться и надеяться, что никто ее не заметит.

Надо было уехать с Эдуардом.

Лили села на диван в нише и смяла клатч. Представила, как брат разгуливает по улицам Парижа, ведет деловые переговоры в элитных ресторанах. На его лице сверкает безупречная улыбка, а речи переполнены томлением и лестью. Если бы не предстоящие выступления в театре, Лили бросила бы все и отправилась за братом. Но впереди осень и бесконечные концерты. Балет давно стал неотъемлемой частью ее жизни, и вырезать его ножницами невозможно. Как и балы, куда приглашали родителей, а значит, и Лили.

Она проводила взглядом официанта. Неплохо бы выпить бокал шампанского. Но тут же наткнулась на маму. Нет. Лучше не стоит.

Последнее время Марина Андреевна пристально следила за поведением Лили. Она переживала, что любой пустяк может лишить дочь очередного жениха. А ведь Лили уже двадцать два. И она до сих пор не замужем, в отличие от ровесниц, которые успели обзавестись не только мужем, но и детьми. Это читалось во взгляде матери, и Лили отвернулась. Как объяснить, что ей не нужны отношения? Как рассказать, что любовь для нее – запретная тема?

Родители считают, что Натан разбил ей сердце, хотя прошло уже три года после первой влюбленности ^[1]. Две недели неистовой любви, и в подарок – сгоревшая душа. Мама не понимает, что все не так просто. Ах, если бы Лили могла объяснить…

Она не выдержала и подозвала жестом официанта. Один бокал не повредит. Шампанское снимет напряжение, иначе голова Лилии разорвется на части.

Лили внимательно оглядела зал, но не заметила, чтобы кто-то спешил в ее сторону. Замечательно. Всю дорогу до особняка графа отец возбужденно объяснял Лили, как она должна себя вести, если хозяин имения обратит на нее свой взор. Нравоучения Лилия терпела, стиснув зубы. Она все равно поступит так, как сочтет нужным. Прошли те времена, когда она беспрекословно слушалась родителей. Или же ей только хотелось в это верить. Впрочем, обманываться всегда легче, чем принимать правду.

Пузырьки шампанского укололи губы. Кислинка обволокла язык. Жаль, голова не кружится как после выступления, когда кровь вскипает и стук сердца барабанит в висках. Восторг затмевает разум, и проблемы меркнут под натиском адреналина.

Только на сцене она чувствовала себя свободной. Хотя на нее смотрели сотни глаз одновременно, и чужие люди гадали, домысливали за Лили ее же судьбу.

Глоток, еще один. Напряжение спадало. Лилия отложила в сторону клатч, кивнула графине, молодой рыжеволосой девушке, которая не знала, в какую сторону бежать и каких гостей ублажать. Суетливая леди. Ей бы не помешало взять несколько уроков у Марины Андреевны. Та бы объяснила, что такое достоинство и сдержанность.

Лилия уставилась на пенящееся шампанское. Да кто она такая, чтобы судить? Человек, скованный по рукам и ногам проклятьем? Та, кто завидует чужой свободе? Обреченная на вечное одиночество? Пальцы ожесточенно стиснули бокал. Вот поэтому Лили не любила ходить на званые вечера. Люди, их улыбки, жаркие взгляды, словно лезвие для ее сердца. И она вынуждена молча наблюдать, не в силах что-либо изменить.

– Вам здесь так некомфортно?

Мужской голос разбудил Лилию от собственных мыслей, которые ее постепенно пожирали. Она подняла взгляд и встретилась с серыми глазами. Насыщенный темный цвет. Никогда раньше она не встречала подобного оттенка. Слишком чистый для смертного.

– Прошу прощения за мою бестактность. Граф Маврос Феликс Константинович. Но я не люблю титулы, поэтому буду рад, если вы станете называть меня по имени, – юноша поклонился.

Густые черные волосы уложены набок, длинная челка падала на лоб. Чересчур белая кожа для русамийца напоминала белоснежный шелк. Красиво очерченные губы, кривящиеся в усмешке. Да, это было лицо аристократа, который не нуждался в представлении.

– Лилия Александровна Тигрова.

У нее нет титула, и она радовалась, как глупый ребенок. Не хватало повесить на шею очередную условность.

Граф искренне улыбнулся и присел рядом. Лилия выпрямилась. Хрупкое одиночество, которым она себя окружила, разбилось. От мужчины исходило тепло, и приятные мурашки опутали тело.

Пожалуйста, Боже, сделай так, чтобы это была обыкновенная учтивость, – взмолилась она.

– Почему вы решили, что мне здесь некомфортно? – Лилия ухватилась за его вопрос, как утопающий за соломинку. Говорить, не молчать. Но она снова заглянула в серые глаза графа, и сердце предательски дрогнуло.

– Потому что ваше прелестное лицо выражает гамму чувств, но ни капли радости, – признался Феликс.

Лилия сникла. Ее молитвы никто не услышал. И теперь снова придется отваживать нового поклонника. Но надо сделать так, чтобы никто не обиделся и не разозлился. В особенности отец.

– Могу оспорить ваши слова насчет моего прелестного лица, – тихо произнесла она. – И нет, мне вполне уютно здесь. Но сказывается усталость после репетиций. Честно говоря, я бы предпочла провести вечер в компании Фицджеральда. Суета и люди – я устаю от их общества в течение дня, – она мило улыбнулась. Ложь, обрамленная кружевной правдой. За три года Лилия стала мастером в этом искусстве.