Госпожа президент - Анне Хольт Страница 24

Проснувшись, Уоррен Сиффорд не мог понять, почему чувствует себя так паршиво — то ли всему виной долгий перелет, то ли недосып, то ли начинающийся грипп. Некоторое время он лежал и смотрел в потолок. Легкие небесно-голубые гардины пропускали солнечный свет. Кровать купалась в утренних лучах. Сделав над собой усилие, он наконец поднял голову, взглянул на электронные часы на телевизоре — и недоверчиво нахмурился. Половина пятого.

Только теперь до него дошло, зачем нужны некрасивые, как бы резиновые шторы, которыми он пренебрег, когда около часу ночи лег в постель. Он вылез из-под одеяла и подковылял к окну, чтобы затемнить комнату. Не сразу, но все-таки отыскал механизм. Шторы сдвинулись, комната погрузилась в глубокий сумрак, лишь тоненькие полоски света, проникавшие в щелку между шторами, мало-мальски позволяли что-то разглядеть.

Включив ночник. Уоррен снова лег в постель, но укрываться одеялом не стал. Обнаженное тело покрылось гусиной кожей от прохладного воздуха из кондиционера. Затылок онемел, где-то под переносицей дремала слабая головная боль.

Он был совершенно вымотан, но сна ни в одном глазу, больше наверняка поспать не удастся. Через несколько минут он опять встал, надел ярко-синий шелковый халат. На полке рядом с телевизором стоял электрический чайник, и три минуты спустя, приготовив чашку до горечи крепкого растворимого кофе, он поспешно заглотал это пойло. Помогло, хотя усталость не исчезла, что в иных обстоятельствах вызвало бы у него тревогу.

Он быстро прикинул, что в Вашингтоне сейчас вечер, без двадцати одиннадцать. Настроение слегка поднялось. Если понадобится с кем-нибудь связаться, то в ближайшие часы это не составит труда. С привычной сноровкой он разложил свою портативную контору на письменном столе, который по его просьбе поставили в номере. Прежний столик в стиле рококо с изящной вазой, стоявший в номере изначально, для работы совершенно не годился. Этот был простой, без финтифлюшек, зато огромных размеров. Из металлического кейса, который держал возле кровати, Уоррен извлек большущий ноутбук, четыре сотовых телефона и пачку чуть подцвеченной бумаги. Разложил все по порядку, с педантичной аккуратностью. Поверх бумаги, на равном расстоянии друг от друга, поместил три ручки. Черную, красную и синюю. Четыре телефона — все разного производства и разной формы — лежали как на выставке слева от ноутбука. Под конец из трех деталей, тоже извлеченных из кейса, он собрал маленький принтер и, соединив его с компьютером, подключил свое оборудование к штепселю под окном. Ноутбук загрузился мгновенно. Гостиница предлагала complementary wireless connection, но он набрал американский номер и уже через несколько секунд получил доступ к тому из своих почтовых ящиков, адрес которого знали всего четыре человека. Кодировка, по обыкновению, на миг подвисла, на экране замелькал хаос знаков, затем все успокоилось и возникла знакомая картинка.

Уоррен Сиффорд зевнул и поморгал глазами, смахивая набежавшие слезы. Он получил ответ на запрос, отправленный перед сном. Кликнул мышкой, открыл письмо.

Медленно прочел. Раз и другой. Затем кликнул по иконке «печать» и дождался скрипучего сигнала, который известил его, что документ поступил в память принтера и сейчас будет распечатан. Он быстро вышел из почтового ящика и выключил ноутбук. Потом проверил секретный замок на двери. Все в порядке — никто к нему не прикасался.

Надо срочно принять душ.

Несколько минут он стоял под струями горяченной воды. Поначалу кожу обожгло, потом по спине растеклось приятное онемение. Затылок уже не такой деревянный, лобные пазухи прочистились. Он тщательно намылился, вымыл волосы. Напоследок отключил горячую воду и едва не задохнулся, когда сверху обрушился ледяной каскад.

Теперь он хотя бы совсем проснулся. Быстро обсушился, достал из чемодана чистую одежду, прежде выглянув в окно и лишний раз убедившись, что день обещает быть солнечным. Оделся, выдернул из принтера распечатку и улегся на кровать, сунув под голову три подушки.

След «Трои» был не просто горячим, а прямо-таки раскаленным.

Шесть недель назад один из спецагентов пришел к нему в кабинет, с небольшой пачкой бумаг в руке и озабоченной складкой на лбу. Полчаса спустя он удалился, а Уоррен Сиффорд поставил локти на стол, заложил руки за голову и долго-долго смотрел на столешницу, безмолвно проклиная собственное тщеславие.

Он вполне мог бы остаться там, где чувствовал себя как рыба в воде. Первоклассный знаток своего дела, Уоррен Сиффорд, тридцать с лишним лет проработав в ФБР, стал поистине блестящим экспертом в области психологии человеческого поведения и мог бы по-прежнему жить супергероем в собственной вселенной. Как ни парадоксально, охоте за серийными убийцами-изуверами и извращенцами-насильниками присуща некая надежность и даже предсказуемость. Уоррен Сиффорд работал в этой сфере так давно и видел так много, что злодеяния уже особо его не потрясали. Чувства не мешали ему оттачивать наблюдательность и чутье.