Король сделки - Джон Гришэм Страница 22

– Ладно, повременим. Я не могу сообщить вамимя своего клиента и, возможно, никогда не смогу. Если мы договоримся, посвящувас в кое-какие детали. Пока история такова: мой клиент – мультинациональнаякомпания, производящая медикаменты. Ее название вам известно. У нее широкийассортимент продукции: от лекарств, хранящихся в каждой домашней аптечке, досложных препаратов, используемых при лечении рака и ожирения. Это старая,надежная компания с высокими доходами и прочной репутацией. Около двух летназад она изобрела препарат, предназначенный для лечения зависимости отнаркотических средств, основанных на опиуме и кокаине, – гораздо болеедейственный, чем метадон, который, хотя и помогает многим наркоманам, сам посебе вызывает привыкание и потому снискал немало нареканий. Назовем этотчудо-препарат, скажем, тарваном – так его действительно называли некотороевремя, пока не придумали то название, которое зарегистрировано сейчас. Егооткрыли благодаря некой ошибке и тут же опробовали на всех лабораторных животных,имевшихся в наличии. Результаты оказались ошеломляющими, но опыты по излечениюот наркозависимости трудно проводить на крысах.

– Нужны люди, – догадался Клей.

Пейс подергал свои усы. При этом его бицепсвзыграл волной.

– Да. Возможности, которые открывает тарван,лишили покоя баронов от фармакологии. Представьте себе: три месяца по однойтаблетке в день – и все, вы свободны от зависимости. Вам больше не нужны никокаин, ни героин, ни крэк. После этого достаточно принимать тарван лишь времяот времени, и вы избавились от недуга на всю жизнь. Для миллионов наркомановэто шанс вылечиться. А теперь подумайте, какую выгоду это сулит. Можноназначать любую цену, потому что несчастные с радостью отдадут за такоелекарство все. Подумайте о спасенных жизнях, о предотвращенных преступлениях, осохраненных семьях, о миллиардах долларов, сэкономленных на реабилитациинаркоманов. Чем больше хозяева фармакологических фирм думали о том, какиедоходы может принести тарван, тем быстрее им хотелось выбросить его на рынок.Но, как вы справедливо заметили, требовались подопытные особи.

Пейс сделал паузу, отпил кофе, потомпродолжил:

– И тут они начали делать ошибки. Были выбранытри места – Мехико, Сингапур и Белград, – достаточно удаленные от фармкомитетаСША. Под видом некой не имеющей четких контуров международной благотворительнойорганизации основали реабилитационные клиники закрытого типа, где сохранялсяполный контроль над наркоманами. Собрали самых безнадежных и стали испытыватьтарван, не ставя об этом в известность пациентов. Тем было, в сущности, всеравно, поскольку лечили и содержали их бесплатно.

– Лаборатории с подопытными человеческимисуществами, – заметил Клей. История становилась все интереснее, «пожарный» Максбыл явно талантливым рассказчиком.

– Именно так, – подхватил он. – Лаборатории,недоступные для американской правоохранительной системы. И американской прессы.И американской юрисдикции. Это был блестящий план. И препарат прекрасно себяпоказал. Через месяц после начала приема тяга к наркотикам заметно ослабевала.Через два – пациенты счастливо избавлялись от нее вообще, а через три они ужене боялись вернуться к своей обычной жизни – только без наркотиков. Результатынаблюдений заносились в журнал, там фиксировалось все: диета, упражнения, терапия,даже разговоры. Мой клиент приставил к каждому пациенту минимум одногомедработника, а ведь каждая клиника насчитывала по сто коек. Через три месяцапациентов отпустили на волю, взяв слово, что они время от времени будутприходить за своей дозой тарвана. Девяносто процентов не вернулись к старому.Девяносто! И только два процента снова начали принимать наркотики.

– А что с оставшимися восемью процентами?

– Вот в них-то и таилась проблема, однако мойклиент и представить не мог, насколько серьезной она окажется. Так или иначе,все три центра были заполнены, и за восемнадцать месяцев курс лечения тарваномпрошли тысяча человек. Результаты превзошли ожидания. Мой клиент уже уловилзапах многомиллиардной прибыли. Конкурентов не было. Ни у одной другой компаниине наблюдалось сколько-нибудь серьезных успехов в научно-исследовательскойработе по созданию препаратов против наркозависимости. Большинство несколько летназад прекратили даже попытки.

– А следующая ошибка?

После недолгой паузы Макс признался:

– Их было слишком много.

Раздался звонок, принесли обед. Официантвкатил сервировочный столик и минут пять суетился, расставляя блюда. Клей всеэто время стоял у окна, глубоко задумавшись, устремив взгляд на колоннуВашингтона, но ничего не видя. Макс щедро вознаградил официанта и наконецвыпроводил его за дверь.

– Вы голодны? – спросил он Клея.

– Нет, продолжайте, – ответил тот и, снявкуртку, снова сел. – Полагаю, вы приближаетесь к самой интересной части своейистории.

– Это как посмотреть. Следующая ошибкасостояла в том, что действо было перенесено на местную почву. И тут начинаетсясамое неприятное. Изучив карту, мой клиент выбрал на ней еще три точки: одну наКавказе, одну в Латинской Америке, одну в Азии. Требовалась еще одна – вАфрике.

– Африканцев полно в округе Колумбия.

– Вот так же решил и мой клиент.

– Признайтесь, что все это сказки.

– Один раз я вам действительно солгал, мистерКартер. Но я ведь обещал, что больше лгать не буду.

Клей медленно встал и снова подошел к окну.Макс внимательно за ним наблюдал. Обед стыл, но никого это не волновало. Времясловно замерло.

Обернувшись наконец, Клей прямо спросил:

– Текила?

Макс кивнул и подтвердил:

– Да.

– Уошед Портер?

– Да.

Прошла минута. Скрестив руки на груди иприслонившись к стене, Клей смотрел на Макса, у которого заметно напряглись всемускулы, потом сказал:

– Продолжайте.

– С восемью процентами пациентов что-топроисходит, – сказал Макс. – Мой клиент не может ответить, что и как служиттолчком и даже кто находится в группе риска. Но тарван побуждает этих людейубивать. Причем без всяких причин. Через сто дней после начата приема что-тощелкает в голове и появляется непреодолимое желание пролить кровь. Независимоот того, совершали эти люди насилие прежде или нет. Возраст, расоваяпринадлежность, пол не имеют никакого значения.

– Выходит, было восемьдесят жертв?

– По меньшей мере. Из трущоб Мехико труднополучить достоверную информацию.