Залив Гавана - Мартин Круз Смит Страница 22

— Кто это?

— Это Дейзи?

— Да, Дейзи…

— Вы говорите по-английски?

— Да, немного.

— Вы знакомы с Руфо?

— Да, чуть-чуть.

— Вы знаете Руфо Пинейро?

— Да.

— Кто-нибудь может ответить по-английски?

— Кто это?..

— Спасибо. — Он положил трубку и набрал номер Сьюзи.

— Привет.

— Привет, вы говорите по-английски?

— Привет.

— Не скажете, где я могу найти Руфо Пинейро?

— Этого козла Руфо? Он ваш друг? Значит, вы такое же дерьмо! Слушай мужик, пошел он к чертовой матери.

— Не понимаю.

— Когда увидишь этого кобеля Руфо, спроси его, где деньги Сьюзи? Или мой подарок из телешопа?

— Понятно, вы знаете Руфо. Кто-нибудь у вас там говорит по-английски или по-русски?

— Так и передай ему, чтобы шел в задницу!.. — Сьюзи повесила трубку.

Какой-то шум в гостиной привлек его внимание, но он никого не нашел там, кроме сидящей на стуле тускло освещенной куклы. Она немного сползла, но оставалась громоздкой и мрачноватой. Может, она повернула голову и посмотрела по сторонам, пока он был в кабинете? Ему вспомнилась гигантская фигура Команданте, нарисованная на стене, то, как она парила над светом уличных фонарей подобно всезнающему и всевидящему ночному призраку. Аркадий почувствовал себя маленьким и беззащитным.

Он налил себе еще воды, побрел назад в кабинет и остановился перед картой Гаваны, висевшей над письменным столом. Рассматривая карту, он осознал, насколько мало знает. Что это за окрестности под названиями Habana Vieja, Vedado, Miaramar? Звучат красиво, но с тем же успехом он мог бы рассматривать иероглифы. И все-таки это здорово, что он далеко от Москвы, где каждая улица напоминала об Ирине: ресторан в Доме журналистов, где она так любила бывать, короткий путь дворами до театра кукол, каток. Он ждал, что она может появиться отовсюду — изящная, с прямой спиной, волосы и шарф развеваются на порывистом московском ветру. Он даже однажды вернулся в поликлинику, как человек, пытающийся предотвратить тот единственный шаг, ту невольную непростительную ошибку, которую он мог бы исправить и повернуть время вспять. Но тщетность его попыток становилась все более очевидной по мере того, как дни шли за днями — бесцветные и пустые, и расстояние между ними только увеличивалось.

Сам характер его профессии напоминал о том, что время всегда движется только в одном направлении. Любое убийство означает — кто-то опоздал. Разумеется, расследовать уже совершенное преступление было относительно просто. Предупредить преступление, увидеть связующие нити до того, как они сплелись, — вот это требовало высокого профессионализма.

До Аркадия донесся скрип деревянных половиц, и, повернув голову к двери, он увидел сержанта Луну на пороге кабинета. Он не сразу понял, что это Луна, поскольку сержант был в джинсах, пуловере и бейсболке с надписью «Go Gators». На ногах кроссовки «Air Jordans», — в накачанных руках зажат длинный металлический чехол, который он, казалось, хочет переломить пополам силой рук. Луна был прирожденным спортсменом, о чем можно было судить по его слегка балансирующей стойке. На чехле бейсбольной биты читалось «Emerson».

— Сержант Луна! А я и не слышал, как вы вошли.

— Это потому, что у меня тихая походка и есть ключ, — Луна продемонстрировал ключ и положил его в карман. Его голос звучал так, как если бы цемент размешивали лопатой. Тесноватая бейсболка подчеркивала округлость головы и игру мышц на лбу и челюстях. Белки глаз были в красноватых прожилках, бицепсы вздымались от тщеславного желания демонстрации силы.

— Так вы тоже говорите по-русски.

— Да, натаскался немного. Я подумал, что мы можем поговорить без капитана и детектива, просто один на один.

— Я буду рад с вами поговорить. — Луна был молчалив в присутствии капитана Аркоса. Однако бейсбольная бита в руках этого Геракла тревожила его. — Позвольте предложить вам что-нибудь выпить.

— Нет, только поговорить. Я хочу знать, что вы здесь делаете.

Аркадий имел обыкновение начинать честно.

— Я и сам не уверен. Мне показалось, что идентификация тела была не совсем доведена до конца. Поскольку Руфо напал на меня, думаю, здесь есть еще, над чем поразмыслить.

— Вы считаете, что Руфо — идиот?

— Не исключаю.

— Ты кто? — Луна ткнул его толстым концом биты.

— Вы же знаете, кто я.

— Нет, я спрашиваю — кто ты такой? — еще один тычок битой между ребер.

— Я — следователь прокуратуры. И прошу вас прекратить это.

— Нет, здесь ты не следователь. Здесь Куба, понял, и ты можешь быть туристом, а не следователем. Понял? — Луна обошел его. Разговаривать с ним было, как увещевать акулу.

— Я прекрасно вас понимаю.

— Я же не приехал в Москву указывать тебе, как вести дела. Так ты еще и кубинца убил…

— Мне жаль, что так получилось с Руфо. «До определенного предела», — подумал Аркадий.

— По-моему, ты создаешь слишком много проблем.

— Где капитан Аркос? Это он вас прислал?

— Не беспокойся о нем, — сержант еще раз ткнул его битой.

— Прекратите же, наконец.

— А то что? Ты выйдешь из себя? И нападешь на сержанта кубинского МВД? Тебе не кажется, что это плохая идея?

— А что, по-вашему, будет хорошей идеей? — Аркадий постарался вложить в вопрос как можно больше дружелюбия.

— Было бы неплохо, если бы ты понял, что ты не кубинец.

— Клянусь, я никогда им себя не считал.

— Ты же ничего здесь не знаешь.

— Полностью с вами согласен.

— Ты ничем не занят.

— И с этим я полностью согласен.

— Тогда мы можем быть друзьями.

— Эта идея мне нравится.

Аркадий старался быть максимально покладистым, мягким, как подтаявшее масло, но Луна продолжал нарезать узкие круги вокруг него.

— Это бейсбольная бита? — спросил Аркадий, как можно невиннее.

— Бейсбол — наш национальный вид спорта. Хочешь посмотреть? — Луна протянул ему биту. — Попробуй размахнуться для удара.

— Нет, спасибо.

— Возьми ее.

— Нет.

— Тогда это сделаю я, — сказал Луна и нанес Аркадию удар по левой ноге чуть выше колена. Аркадий упал на пол, а Луна зашел сзади. — Вот видишь, надо сделать хороший замах и шаг вперед, чтобы заставить мяч лететь в нужном направлении. Ты это почувствовал?

— Да, — простонал Аркадий.