Третий секрет - Стив Берри Страница 20

— Мне понравился собор, — сказал Климент, — он напомнил мне молодость. Я до сих пор слышу пение хора. Это возвышает. Я бы хотел, чтобы меня похоронили здесь. Но это ведь невозможно? Все папы должны быть погребены в соборе Святого Петра. Интересно, кто это решил?

Голос Климента звучал как будто издалека. Мишнер и вправду не понимал, к кому он обращается. Он подошел ближе.

— Якоб, объясни, в чем дело.

Климент выпустил из рук шелк и сложил руки перед собой, переплетя дрожащие пальцы.

— Колин, ты наивен. Ты просто не понимаешь. И не можешь понять.

Он выговаривал сквозь зубы, почти не раскрывая рта. Голос звучал ровно, не выражая никаких эмоций.

— Неужели ты веришь, что мы можем хоть на секунду почувствовать себя в безопасности? Ты что, не представляешь всей амбициозности Валендреа? Этот тосканец знает каждый наш шаг, слышит каждое наше слово. Ты хочешь стать кардиналом? Для этого ты должен постичь всю глубину ответственности. Как я могу назначить тебя на такой пост, когда ты не видишь даже очевидного?

В их откровенных разговорах редко звучали резкости, но сейчас Папа не скрывал своего раздражения против него. Но за что?

— Мы всего лишь люди, Колин. Не более того. Я не более непогрешим, чем ты. А мы объявляем себя князьями церкви. Истинные священники служат одному Богу, а мы лишь тешим сами себя. Возьми к примеру этого глупца Бартоло, который сейчас ждет за дверью. Он думает лишь о том, когда я умру. Тогда его судьба резко изменится. И твоя тоже.

— Надеюсь, вы ни с кем другим так не говорите, — с чувством вырвалось у помощника.

Климент сжал в руке крест, висящий на его груди. Этот жест успокаивал его.

— Я беспокоюсь о тебе, Колин. Ты как дельфин из океанариума. Всю жизнь тебе меняли воду, следили за питанием. А теперь тебя выпускают в океан. Ты сможешь выжить?

Ему было неприятно, что Климент недооценивает его.

— Я знаю больше, чем вы думаете.

— Ты не представляешь себе, что скрывается внутри таких людей, как Альберто Валендреа. Он не слуга Господа. И таких пап было немало — жадных, тщеславных, ограниченных, считающих, что власть дает ответы на все вопросы. Я думал, они остались в прошлом. Но я ошибался. Думаешь, ты справишься с Валендреа?

Климент покачал головой.

— Нет, Колин. Он тебе не по зубам. Ты слишком порядочен. И слишком доверчив.

— Зачем вы мне это говорите?

— Я должен тебе это сказать. — Климент приблизился к нему. Теперь они стояли почти вплотную. — Альберто Валендреа погубит эту церковь — если ее уже не погубили я и мои предшественники. Ты постоянно спрашиваешь, что меня беспокоит. Твоя задача не ломать голову о том, что меня беспокоит, а выполнять то, что я поручаю. Ты понял?

Резкость Климента сильно задела его. Монсеньору было сорок семь. Он был папским секретарем. Верным помощником. Почему его старый друг сомневается в его преданности и его способностях? Но он решил не спорить.

— Я понял, Святой Отец.

— Моя самая надежная опора — Маурис Нгови. Не забывай об этом.

Климент отступил назад и вдруг резко поменял тему разговора:

— Когда ты едешь в Румынию?

— Утром.

Климент кивнул и вынул из-под сутаны еще один голубой конверт.

— Прекрасно. Пожалуйста, отправь вот это.

Письмо было адресовано Ирме Ран. Климент знал ее с детства. Она до сих пор жила в Бамберге, и они уже много лет переписывались.

— Хорошо, я отправлю.

— Отсюда.

— Простите?

— Отправь письмо отсюда. Из Турина. И пожалуйста, отправь сам. Не поручай кому-то другому.

Он всегда отправлял письма Папы лично и раньше обходился без таких напоминаний. Но и здесь он решил не возражать.

— Конечно, Святой Отец. Я отправлю его отсюда. Лично.