Передвижная детская комната - Евгений Меньшенин Страница 17

Коля отпустил футболку, и та открыла его лицо. Водила шагнул к Косте, резким движением набросил на него веревку, затянул петлю и стал скручивать свою жертву, как паук. Мальчик сначала удивленно хныкнул. Его руки были прижаты к груди, он что-то держал. Что бы там ни было, оно останется с ним, лишь бы не бомба.

Спустя секунду Костя закричал:

– Папись! Пуппа! Папись! Пуппа!

– Пацан, лучше бы тебе замолчать, – Коля завязал узел и закрыл мальчику рот своей ладонью. – Парень, заткнись.

Он поднял малыша на руки, взял как охапку дров под мышку и быстро пошел к грузовику, удерживая крик мальчика своей рукой.

Костя дрыгал ногами и пытался укусить ладонь дяди. Ладонь пахла сигаретами и пивом. А еще чем-то сладким и соленым. И была очень влажная. Как та рыба, которую Костя выловил из аквариума, когда они ходили с мамой к тете Ане. Рука была такая твердая, что маленькие зубы не могли сделать ей больно.

Костя плакал и пытался кричать. Получалось только мычать. Внутри него металась мысль, которая не могла найти выход наружу: почему они не разбудили папу и не взяли с собой Пуппу? Его нес куда-то этот странный толстый дядя, сначала обещал вызвать доктора, а сам обманул. Наверное, он, как та страшная тетя из книжки, привезет его к себе домой и заставит работать, мести полы, готовить еду, и Костя будет жить на деревянной лавочке в углу кухни.

От таких мыслей Костя совсем разволновался. Что случилось? Ведь только что все было хорошо? Они ехали в путешествие, мама и папа были рядом, Пуппа и Наг были с ним. А затем сбежал Пуппа, а потом и мама. И потом появился этот толстый дядя. И с его появлением мама заболела, а Пуппа вообще пропал. Это дядя виноват. Он плохой. И от него пахнет плохом. Хорошо еще, что Наг остался с ним. Вот он, держит его у груди.

А потом мир исчез. Кто-то закрыл ему чем-то глаза. Это была не рука. Это была какая-то тряпка. Но Костя и так уже почти ничего не видел. Глаза застилали слезы.

Он дрожал и больше уже не мог кричать. Он начал икать от своего рева, и кричать стало тяжело.

Он погрузился в какое-то странное состояние, когда горе настолько сильно, что уже и жить не хочется. Хочется только уснуть, провалиться в темноту и обнимать единственного, кто у тебя остался, – Нага, который сегодня одержал первую победу над Пуппой. Злым Пуппой, который обманывал всех, притворяясь добрым солдатом, но Костя теперь про него все знал. А раньше он думал, что Пуппа – славный парень, и некоторое время он позволял Пуппе быть победителем, пока не узнал, что Пуппа решил захватить власть не только над всеми его игрушками, но и над всем миром.

Наверное, даже хорошо, что Пуппа сбежал, подумал Костя и провалился в сон. Тревожный сон, вызванный перенапряжением и волнением. Больше похожий на потерю сознания от стресса.

Малыш замолчал. Коля расслабил ладонь, отпустил рот.

Вроде бы дышит. Вот и хорошо. Видимо, он отключился.

Из носа натекли сопли и изгадили руку. Коля вытер ее о штаны.

– Вот, полежи пока тут, – он положил Костю на задние сиденья в кабине грузовика. Пристегнул малыша, вдруг тот свалится, если будет ворочаться во сне. Потом Коля быстро перебежал на свою сторону, сел за руль и вдавил педаль в пол.

– Валим отсюда, валим, – сказал он и устремил свой взор в зеркала заднего вида.

На секунду ему показалось, что труп не лежит на дороге, как сбитая кошка или как грязная тряпка, а стоит. Она стоит без башки и машет ему рукой. Будто говорит – пока-пока, прокатитесь там, проветритесь, а я пока голову поищу. Но обязательно возвращайтесь! Привези мне сына, иначе я сама тебя найду.

Мелкая дрожь пробежала по жирному Колиному телу. Его бросило в пот. Холодный пот. Он моргнул. Ни хрена, она все так же лежит на своем месте.

– Жуть, жуть какая, – прошептал он. Потом посмотрел на Костю. Парень все пускал сопли и молчал. И правда уснул.

– Прости, парень, скоро все пройдет.

Все заживет, ага? И мамка вылечится! Ну ты и дурень! Наплел тут про доктора.

А что мне оставалось делать? Сказать, что все, капец, мамаша сдохла, и у нее была последняя жизнь? Что континьюсов не осталось? Нет уж. Увольте. Пусть психологи разбираются, а я не шарю в этом говне.

Он давил на газ, и грузовик набирал полный ход. Коля бегал глазами по зеркалам, а потом снова возвращался к дороге. Он ждал, что в любую секунду мог появиться попутчик или встречный проезжающий. Что он тогда будет делать?

Он скрестил пальцы. Береженого Бог бережет.

***

Даня брел в темноте.

Он так далеко ушел, что когда поворачивался к своему минивэну, видел только маленькое светящееся пятно не больше мотылька. А поле все не заканчивалось.

Его руки покрылись мелкими порезами о траву и чесались, но он продолжал идти по следу, как настоящая ищейка. А след все тянулся и тянулся.

Даня уже не верил, что эти черные пятна были пятнами крови Кати. Даже во всем ее теле не было столько крови, чтобы протянуть такой длинный след по траве. А уж в голове тем более. Но он все равно продолжал идти, потому что не видел другого выхода. Стоять на месте он не мог. Единственный след, какой он нашел, – эта примятая кровавая дорожка в поле. И ему представлялось логичным, что нужно ей следовать.

Он иногда поглядывал на часы. Ему казалось, что время вообще стоит.

И сколько он уже прошел? Километр? Два? Пять? Он не знал и не мог определить. В темноте все казалось другим. Расстояния изменились, будто темнота искажала пространство и нарушала законы геометрии. Ему казалось, что в двух метрах от него, куда не доходит свет фонаря, нет физики. Там черная дыра, другие законы, которые даже физическими назвать нельзя. Законы тьмы, законы отсутствия пространства. Быть может, там все плавают, в этой черноте, как пузырьки в газировке. Может быть, там бесконечность, и если ступишь туда, то окажешься в вечности.

Все эти мысли пугали Даню. Но еще больше его пугало то, что сын его находится там без фонаря, даже такого слабого, как у него. Он в темноте, с мертвой головой, которая поет ему песни.

Ну хоть в компании.

Эта мысль не насмешила его, а еще больше напугала.

Даня корил себя всю дорогу. Это он виноват. Он безнадежный идиот. Как мог оставить своего сына и жену одних тут, посреди незнакомого леса? Он должен был думать о Косте. Он мог бы выпить еще энергетика и доехать до ближайшего мотеля. А вместо этого?

Он услышал сзади шуршание травы. Он обернулся и замер.

Это кто-то шел за ним?

Он выдержал две или три минуты не двигаясь.

Тишина.

Показалось.

Он посмотрел на пятно света от фар минивэна. Полицейские все еще не приехали.

Даня пошел дальше. Он снова выкрикнул имя сына, и кто-то ответил ему из леса. Кто-то поджидал его. И этот кто-то становился ближе. С каждым разом он отвечал все раньше, и голос был слышен все сильнее. Даня приближался к этому существу в ночи, в лесу, в темноте.