Кровник - Лев Пучков Страница 13

На ступеньках крыльца лежал скрючившись пацан-чеченец, хватая ртом воздух и исходя кровью. Рядом валялось старое охотничье ружье с длинным стволом. Один «лицедей» таскал за волосы пожилую толстую чеченку, выдирая у нее из ушей серьги. Женщина тихо визжала и вяло сопротивлялась — видимо, обдирала успел ее пару раз крепко пнуть. Второй «лицедей» не просматривался, но из дома доносились глухие удары и ругань.

Кивнув двум находившимся рядом бойцам, я резво вломился в калитку и с ходу пару раз стрельнул из своего ствола в «лицедея», таскавшего бабку: он, скотина, на удивление быстро отреагировал — выпустил бабкины волосы и мгновенно вскинул автомат, направляя ствол в мою сторону.

Пока незадачливый обирала падал на утоптанную землю, оба моих бойца ввалились в дом — один через дверь, аккуратно и тихо, а второй, как полагается, через окно, с шумом и звоном разбитого стекла. В доме четыре раза пальнуло и стихло. Заскочив в дом, я быстро соориентировался — второй «лицедей» валялся в углу с наполовину снесенным черепом, а чуть поодаль, на диване сидели двое окровавленных стариков и оторопело таращились на дело рук моих бойцов.

— Все в норме, деды, — сообщил я. — Это ваши балуют, предположительно из отряда Умаева. Сейчас мы пойдем и надерем задницу остальным. — Кивнув своим пацанам, я выскочил на улицу и позвал:

— Пуп, ко мне!

В проеме калитки тотчас же показался мой нештатный оператор, спешно выпрастывая из вещмешка упакованную в поролоновый чехол видеокамеру. Я показал ему на крышу дома и кратко пояснил:

— Чердак. Второй двор. Сними сначала расстрелянного пацана и дедов. Действуй.

Пуп кивнул, метнулся по двору, быстро обнаружил где-то лестницу и приставил ее к стене дома. В его обязанности, в частности, входила фиксация событий на видеопленку, своеобразный вещдок. Не дожидаясь завершения съемки во дворе, мы оставили на прикрытие оператора одного бойца и переместились ко второй усадьбе, рассредоточиваясь по ходу движения. Этот дом оказался значительно богаче предыдущего, и здесь имел место каменный забор высотой метра в два. Так что скрытно наблюдать за тем, что творилось во дворе, было весьма проблематично. Там, как положено, раздавались глухие удары, ругань и истошный женский визг. Я осмотрелся. Из близлежащих дворов и окон опасливо выглядывали головы обывателей. Кто-то трусцой удалялся по улице к противоположной окраине села, прижимаясь к заборам. Ага, видимо, побежал гонец, хочет доложить бойцам из отряда самообороны, что пока они там развлекаются войнушкой черт знает с кем, здесь какие-то плохие ребята валяют дурака.

Быстренько прикинув, сколько потребуется времени беглецу для того, чтобы добраться до места назначения, я решил, что очень скоро здесь появятся изрядно возбужденные люди с автоматами и, не вдаваясь в подробности, начнут косить всех подряд, кого раньше не видели. Нас они точно не знают, поэтому времени на рекогносцировку остается крайне мало. Сделав своим бойцам пару нужных жестов, я вломился во двор, выбив калитку ударом ноги, и тут же, рухнув пластом на землю, откатился в сторону. Вслед за мной во двор влетели еще трое и попадали кто где. Одновременно с нашим внедрением над забором возникла голова сержанта Лешего и ствол с «ПББС». Боец взгромоздился на плечи Медузы, который расположился спиной к забору и пас улицу — на всякий случай.

Во дворе все складывалось крайне удачно. Очевидно, «лицедеи» не совсем объективно рассчитали временной запас, потому что трое из них занимались совсем ненужным делом: двое держали извивавшуюся молодую чеченку в изорванном платье, разместив ее на собачьей будке, а третий, примостившись у чеченки между ног, очень быстро дергал лишенным растительности жирным задом, приподнявшись на носках и натужно кряхтя от возбуждения. Держатели скалились и с интересом наблюдали за процессом. Четвертый «лицедей» методично пинал дряхлую бабку, не подававшую признаков жизни, и спрашивал у нее:

— Где, сука, бабки затарила, а? Где, бля?!

По всей видимости, к нашему появлению на арене «лицедеи» не были готовы — как только мы ввалились во двор, трое изумленно вытаращились и несколько секунд хлопали ресницами, а тот, что резко дергал задницей, не отреагировал вообще — слишком увлекся процессом.

— Ебаря берем! — крикнул я и повел стволом в сторону бандита, избивавшего бабку, — тот первым пришел в себя, навернул бабке носком берца в висок и рванул с плеча автомат. Однако я опередил его, пальнув два раза из своего ствола — «лицедея» отбросило назад. Верхняя половина его черепа представляла собой жалкое зрелище.

Тем временем мои бойцы продырявили сподручных насильника, и я, увидев это, метнулся к толстозадому, ударяя его в прыжке локтем в затылок и для страховки завершая приземление замком на горле. Все.

Подоспевшие пацаны моментально стащили с разом поскучневшего «лицедея» одежонку, кто-то достал из кармана ложку, и в две секунды был произведен осмотр пасти плененного. Они, гаденыши, бывает, прячут капсулу с ядом во рту, пропиливая для такого случая выемку меж зубами.

Капсула с ядом обнаружилась в плавках — лишив его этого предмета туалета, пацаны быстро спеленали пленного наподобие мумии, а я в это время распорядился, чтобы подоспевший Пуп заснял лежавшую навзничь возле заколотой собаки бабку и сообщил бившейся в истерике молодой чеченке:

— Это ваши, из отряда Умаева. А спас тебя вэвэшный спецназ — так и передай.

Сомневаюсь, однако, что она уловила смысл сказанного — девчонка пребывала в шоковом состоянии. Ну ничего, несколько человек слышали, что «лицедеи» — из отряда Умаева. Даже если это и недоказуемо, пусть разбираются. Можно надеяться, что умаевские «духи» в этом селе долго не получат жратву и всяческую поддержку населения.

Что еще? Да, мы своевременно убрались из этого села — уже с опушки я мог наблюдать, как к усадьбам, подвергшимся разбою, ломятся толпой вооруженные члены отряда самообороны.

«Лицедея» мы доставили по назначению и получили за это скупую командирскую похвалу и замечание:

— А почему двоих не взяли? — Кстати, как потом мне между делом сообщил наш особист, этого насильника в тот же вечер кто-то зарезал прямо в подвале «фильтра». Однако это уже нюансы…

Впервые за трое суток дороги мы с Тэдом по-людски отдыхали. Оказалось, что чеченцы, если они не состоят с тобой в состоянии газавата, — очень гостеприимные люди. Впервые на этой земле я выступал в ипостаси мирного человека, и это было страшно непривычно, дико как-то. Мы миновали 17 блокпостов и застав, и везде нас беспощадно шмонали, невзирая на универсальный пропуск и предписание, подписанное каким-то большим чином из МО, в котором, в частности, строго предписывалось всем подряд: «…оказывать содействие в решении вопросов организационного характера…» Грязные, оборванные пацаны на постах клали прибор на наши бумаги и тщательно досматривали каждую пядь «ленда» — даже заглядывали под днище, вызывая у меня состояние легкой настороженности. Ствол нигде не обнаружили — значит, я рассчитал все верно.

Тэда такое отношение здорово раздражало, и он всегда ругался, подвергаясь очередному обыску. А я каждый раз вздрагивал, когда замечал казавшуюся знакомой физиономию, и напрягался, ожидая, что она расползется в улыбке и заорет: