Конец лета - Андерс де ла Мотт Страница 13

Монсон дошел до точки. Он пытался придумать другие, важные дела. Но увы, тянуть с разговором дальше было невозможно. Они обыскали каждый луг, выгон, хлев, сарай, ручей, мергельную яму, дно реки и все дорожные трубы в радиусе пяти километров от Баккагордена. Некоторые даже не по одному разу. Его полицейские поговорили со всеми соседями Нильсонов, со всеми окрестными жителями, которые могли хоть что-то знать. И теперь Монсон понимал: ему придется поехать к Эббе и Магдалене и сказать им то, о чем и так уже знал весь поселок. Что полиция не нашла никаких следов их малыша. Только тот ботиночек на кукурузном поле.

Он встал и, приподняв жалюзи, выглянул на улицу. Репортажи в местных газетах в последние дни обрели новую силу. Обычно лето бывало скудным на новости, людям надоедало читать о загрязнении от подводных лодок. Правда, как по заказу, если можно так выразиться, заполыхал большой лесной пожар в Смоланде, и это позволило Монсону несколько дней работать спокойно. Монсон ничего не имел против журналистов, он как мог пытался отвечать на их вопросы, во всяком случае, в начале поисков. Но в последние дни репортеры из вечерних газет, кажется, пронюхали, что в расследовании наметился поворот. Они названивали соседям и родне Нильсонов в любое время суток и даже заявились незваными в Баккагорден с камерами и телеобъективами, так что Монсону пришлось поставить на подъездной дорожке Нильсонов полицейскую машину с рацией. Его бюджет на сверхурочную работу и так уже был превышен, а круглосуточное наблюдение вскоре сожрало остатки денег. В довершение ко всему журналисты принялись охотиться за ним самим, и Малин отключила домашний телефон. На какое-то время это помогло, но сегодня утром двое репортеров подкараулили его у служебного входа и не отставали, пока он не пообещал им устроить пресс-конференцию. Но сначала придется поговорить с Нильсонами, предупредить их о намечающемся шабаше.

Монсон осторожно глянул в дверное окошечко, убедился, что горизонт чист, и потрусил к синему «вольво».

Волна горячего воздуха окатила его, едва он открыл дверцу. Монсон не стал тратить время на проветривание, скользнул на водительское сиденье, завел мотор и сдал назад с такой скоростью, что покрышки взвизгнули на мягком асфальте. Руль обжигал руки, но Монсон не опускал окошко, пока не прибавил скорости.

Он включил радио, поколебался между «Радио Мальмёхюс» и «Радио Кристианстад» – и там, и там пела Карола Хеггквист – и в конце концов остановился на P1. Передавали репортаж о лесном пожаре в Смоланде.

– Мы делаем все возможное, – говорил в микрофон вымотанный командир пожарной команды. – Но иногда человеческих усилий оказывается недостаточно.

На подъезде к Баккагордену Монсон остановился и обменялся парой слов с дежурными из патрульной машины. С опозданием сообразил, что мог бы захватить что-нибудь для них – кофе в термосе, булочки, пару бутылок холодной колы. Что-то, что облегчило бы жару и скуку и показало бы, что он заботится о своих подчиненных. Однако Монсон ограничился коротким приветствием: пусть думают, что он слишком занят, чтобы отвлекаться.

Двери в гараж были открыты. Машина Эббе стояла в гараже, рядом с ней Монсон заметил брата и сестру Билли. Монсон вспомнил, как их зовут. Вера Нильсон, четырнадцати лет, и ее брат Маттиас, двумя годами старше. Вера училась в параллельном с его старшим сыном классе.

Когда Монсон вылез из служебного «вольво», девочка медленно пошла ему навстречу. Она заслонила глаза рукой и убрала ладонь, узнав Монсона. Вера похожа на мать, констатировал он. Высокая, худая, соломенные волосы и светлая веснушчатая кожа. Складка возле носа и рта, скорбная и решительная одновременно, и испытующий взгляд, который трудно понять.

– Здравствуй, Вера. Родители дома?

Девочка кивнула, жестом указала на дом.

– Вы что-нибудь нашли? – Голос был тонким, все еще детским.

Монсон покачал головой. Он принялся потирать шею, пытаясь отыскать правильные слова. Слова, которые прозвучали бы обнадеживающе и утешительно.

– Нет пока, – выдавил он наконец. Все же лучше, чем ничего. – Но мы делаем все, что в наших силах. – Монсон сообразил, что почти слово в слово повторил пожарного, которого слышал по радио.

Девочка молча смотрела на него.

– Как мама? Получше? – зашел Монсон с другого конца.

Вера пожала плечами. Взгляд обратился на открытые ворота гаража. Ее брат был еще там, сидел на корточках перед своим мопедом спиной к Монсону; мальчик казался чересчур занятым, чтобы Монсон в это поверил.

Монсон чуть наклонился к девочке, скупо улыбнулся и понизил голос.

– Мопед налаживает, да?

В глазах Веры появилось напряженное выражение, и она вдруг сделалась почти испуганной. Монсон поднял руку – он не хотел ее волновать.

– Ничего страшного, это останется между нами. Человеку нужны маленькие тайны, правда? – Он подмигнул Вере. – Кстати, хочешь узнать мою?

Вера пару секунд смотрела на него. Немного успокоилась, криво улыбнулась и кивнула.

– Я таскаю сахар, в таких маленьких пакетиках, из ресторанов. В участке у меня их полный ящик. На самом деле они мне не нужны, но я просто не могу удержаться.

Улыбка Веры стала шире, девочка фыркнула. Монсон улыбнулся ей, словно они приятели, которые поверяют друг другу секреты.

– Маттиас хотел на шестнадцать лет легкий мотоцикл. Он сам на него накопил, но мама не разрешила. Поэтому он раздобыл себе мопед.

– Вот как. Ну, скажи ему, чтобы ездил осторожнее. – Монсон вдруг кое-что понял. – В вечер, когда пропал Билли, вы с Маттиасом пришли домой вместе. Ты сказала, что приехала на велосипеде?.. – Он вопросительно поднял брови.

– Так получилось, – ответила Вера не раздумывая. – Маттиас ехал на мопеде, я держала его за рукав. Обычно я отцепляюсь на аллее, а он едет дальше один, чтобы отец с матерью не узнали. Я знаю, что так нельзя. Но вы же ничего им не скажете?

– Конечно, нет. – Монсон снова улыбнулся. В Вере Нильсон было что-то особенное. Она изображала небрежность и равнодушие, но он был совершенно уверен, что не многое могло бы укрыться от ее внимания.

– Что было, когда вы вернулись домой? Вы поставили велосипед и мопед вон там… – Он указал на ворота гаража.

Вера кивнула.

– Отец выбежал с большим карманным фонариком, сказал, что они с матерью не могут найти Билли. Попросил нас обыскать все постройки. Мы иногда играли в прятки с братиком.

– И вы стали искать там, где он обычно прятался?

Вера снова кивнула.

– И в тележном сарае, и в коровнике, и на гумне. Искали как следует, не торопясь, как отец сказал. Маттиас даже отпер дверь в старую доильню, хотя Билли там точно быть не могло. – Девочка внезапно замолчала, почти дрожа. Словно воспоминание о доильне причинило ей боль.