Глаз Эвы - Карин Фоссум Страница 11

— А вы наших не спрашивали об этом?

— Нет, но ведь полиция не имеет права забирать вещи из машины, не предупредив!

— Разумеется. Но я на всякий случай проверю. А комбинезон у него всегда был с собой?

— Всегда. Он вообще был очень аккуратный во всем, что касалось его драгоценной машины. Никогда не выезжал без запасной канистры бензина. А еще без моторного масла, жидкости для мытья стекол и канистры воды. И без зеленого комбинезона. А фонарик мне и самой мог бы пригодиться: иногда у нас пробки вылетают. Здесь вся электрика плохая, давно надо бы заменить. Но наше правление ни на что не способно, только каждый год увеличивают арендную плату и обещают сделать балконы. Но я этого уже не дождусь. Ну, ладно. В общем, это был комбинезон.

— Замечательно, что вы об этом вспомнили, — похвалил ее инспектор.

Комбинезон и убийце оказался очень кстати, подумал Сейер. Он наверняка надел его поверх одежды, заляпанной кровью.

Юрунн зарделась, что, надо сказать, было ей весьма к лицу, и опять схватилась за таз. Это была здоровая бадья из пластмассы бирюзового цвета. Женщина поставила ее на бедро, и поза стала забавной, но не очень устойчивой.

— Я обещал вашему мальчику прокатить его в машине. Можно позвать его из гаража?

Она удивленно взглянула на него.

— Конечно. Но мы собирались уходить, так что, пожалуйста, недолго.

— Мы только немного покатаемся.

Он вышел из дома и направился к гаражу. Ян Хенри сидел на верстаке, стоящем у стены, и болтал ногами. Кроссовки его были измазаны маслом. Увидев Сейера, он вздрогнул, но лицо его тут же прояснилось.

— Я сегодня на служебной. Твоя мама разрешила мне тебя прокатить. Хочешь повключать сирену?

Мальчик спрыгнул с верстака, довольно высокого, и пробежал несколько шагов, чтобы не упасть.

— У вас «Вольво»?

— Нет, «Форд».

Ян Хенри побежал вперед, а Сейер смотрел на его ноги — тонкие и белые. На переднем сиденье мальчика почти не было видно, его даже трудно было пристегнуть по правилам. Пассажир едва ли видел что-то, кроме приборной доски, да и то — вытянув шею. Сейер завел машину и повернул на дорогу. Сначала слышалось только равномерное гудение мотора и звуки машин, проносившихся по встречной. Мальчик сидел, засунув руки под себя, как будто боялся по неосторожности нажать на что-нибудь.

— Скучаешь по папе, Ян Хенри? — тихо спросил Сейер.

Мальчик удивленно уставился на него, как будто раньше его никто об этом не спрашивал. Ответ был очевиден.

— Очень, — ответил он просто.

Они снова замолчали. Сейер направился к прядильне, включил правый поворот и продолжал ехать к водопаду.

— В гараже так тихо, — сказал вдруг мальчик.

— Да. Жалко, что мама не умеет обращаться с машиной.

— Угу. Папа туда все время ходил, что-то завинчивал, полировал. Когда у него было время.

— Там еще такой запах приятный, — улыбнулся Сейер. — Маслом пахнет, бензином…

— Он обещал купить мне комбинезон, — продолжал мальчик. — Такой же, как у него. Но не успел, потому что пропал. У него на комбинезоне было четырнадцать карманов. И я бы тоже надевал на себя комбинезон, когда бы возился с велосипедом.

— Да, спецовка. У меня тоже есть такой, только синий, а на спине написано «FINA». И я не уверен, что у меня четырнадцать карманов. Может, восемь или десять.

— Синие тоже ничего. А детские размеры бывают? — деловито спросил Ян Хенри.

— Не знаю.

Сейер опять включил правый поворот и остановился. Отсюда было хорошо видно здание НРК, [9]раскинувшееся внизу у реки. Он показал на окна, сияющие на солнце.

— Давай-ка их немного подразним! Включим сирену!

Ян Хенри кивнул.

— Нажимай сюда, — сказал он и показал, куда. — Посмотрим, насколько они там, на телевидении, охочи до новостей. Может, они как выскочат все со всеми своими микрофонами!

Сирена сначала как-то глухо квакнула, а потом тишину разорвал громкий вой; словно оттолкнувшись от холма на противоположной стороне, звук с ревом вернулся обратно. В машине звук не казался таким уж громким, но через несколько минут в одном из чисто вымытых окон появилось лицо. Потом еще одно. А потом кто-то открыл дверь и вышел на веранду в торце здания. Человек поднял руку, заслоняясь от солнца.

— Они думают, что тут, по меньшей мере, убийство, — развеселился Ян Хенри.

Сейер хмыкнул и с интересом стал разглядывать бледные незагорелые лица, торчавшие во всех окнах.

— Ладно, хорошенького понемножку. Давай посмотрим, сможешь ли ты ее выключить сам.

Мальчик смог. Глаза его сияли от восторга, на щеках выступили красные пятна.

— А как она действует? — спросил он с энтузиазмом.

— Ну, — начал Сейер и принялся копаться в памяти, — сначала там образуется электронная дуга, которая в свою очередь образует четырехтактный импульс. Он усиливается с помощью усилителя, а потом звук выходит через громкоговоритель.

Ян Хенри кивнул.

— И потом он варьируется от восьмисот до тысячи шестисот периодов. Значит, колеблется по силе. Чтобы было лучше слышно.

— А его делают на сиренной фабрике?

— Точно. На сиренной фабрике. В Америке или в Испании. А сейчас мы купим мороженое, Ян Хенри.

— Ладно. Мы его заслужили, хотя и не поймали никаких преступников.

Они вновь выехали на шоссе и повернули налево, по направлению к городу. Подъехав к ипподрому, остановились, припарковались и вылезли из машины. Сейер пропустил мальчика вперед. Они подошли к киоску. Возникла проблема с оберткой — ее было не оторвать от мороженого. Наконец они сели на скамейку на солнышке и принялись за мороженое. Мальчик выбрал «сафт-ис» — красное и желтое, с шоколадом сверху, а Сейер ел «крупсис» — с клубникой. Он всю жизнь его ел и не видел никаких причин отказываться от этой привычки.

— А вам потом на работу?

Ян Хенри вытер с подбородка сок и сахар свободной рукой.

— Да, но сначала мне надо заехать в гости к одному парню. На Эрик Берресенсгате.

— Он преступник?

— Пока нет, — улыбнулся Сейер. — Вероятнее всего, нет.

— Но вы не уверены? Это может быть преступник?

Посмеиваясь, Сейер был вынужден сдаться.

— Да, не исключено. Именно поэтому я туда и направляюсь. Но все-таки больше для того, чтобы удостовериться в том, что он НЕ преступник. Потому что тогда я смогу вычеркнуть его из своего списка. Вот так мы и работаем, понимаешь ли, пока в списке подозреваемых не останется кто-то один.