Пропащие души - Джессика Кусд Эттинг

Кампус старшей школы Седар-Спрингс этим утром выглядел как картинка, тщательно обработанная в фотошопе. Синее небо, ни облачка, птички оккупировали лужайку и щебетали изо всех сил. Даже несколько рыжих листьев, медленно опустившихся с вершин деревьев, выглядели как яркая реклама осени.

– Отвратная погода, – пробурчала Зи Чепмэн, обращаясь к своему парню, Джареду, который разлегся рядом с ней на футбольном поле за школой. День выдался из тех, когда люди чувствуют, что надо быть бодрыми и жизнерадостными – а именно этого Зи не выносила. Она предпочитала погоду, соответствующую ее настроению, постоянно облачному, будто у нее в душе сплошной Сиэтл.

Она вытянула руку вверх, прикрывая глаза от солнца, и скрестила тощие ноги. Спасибо периоду взрывного роста, который настиг ее в тринадцать, – она была худой и долговязой, хотя грудь явно не поспевала за остальным телом. Не то чтобы это ее беспокоило. Незачем лифчик – значит, на одну вещь меньше ей нужно будет надевать под свой ежедневный наряд, состоящий из черной майки, черного свитера, черных штанов и черных армейских ботинок. Ей нравилось, что ее бледная кожа выглядела почти прозрачной, контрастируя с черной одеждой и волосами цвета воронова крыла, которые сейчас были острижены под машинку и едва заметны.

– Копы опять вас навещали? – спросил Джаред, покончив с банкой колы, которую он всегда выпивал перед первым уроком.

– Понятия не имею, – безразлично ответила Зи. Она закрыла глаза; усталость придавливала ее тело к траве. Почему они не могут просто провести еще одно утро в тишине, чтобы она могла подремать, чтобы ее не вынуждали тратить силы на разговор?

Особенно на эту тему.

В прошлом месяце одна женщина была жестоко убита в своей хижине, и хотя Зи понимала, почему об этом все еще говорили в городе – мол, одинокая женщина, никаких свидетелей, никаких улик, будто бы случайный акт чистого насилия, – это не означало, что Зи хочет об этом слышать. Куда бы она ни пошла, всюду люди перешептывались об убийстве Лили Карпентер, как будто киллер прятался в одной из кабинок в туалете для девочек, выслеживая следующую жертву. Конечно, это было возможно, но паника вряд ли спасет чью бы то ни было жизнь.

А поскольку тело Лили Карпентер нашли на участке земли, который папа Зи пытался купить, чтобы использовать для строительства, Джаред постоянно поднимал тему убийства. Как будто эта косвенная связь каким-то образом делала Зи частью истории.

– Слышал, они все еще понятия не имеют, кто это сделал, – сказал Джаред, с отсутствующим видом обрывая нитки со своих растрепавшихся шнурков. – Ни отпечатков пальцев, ни мотива, ничего.

– Ага.

– Держу пари, твой папа неслабо расстроился.

– Ага, он жутко зол.

– Я его не виню. По городу бегает убийца, а копы страдают какой-то фигней.

Зи покачала головой, не открывая глаз.

– Отец не поэтому бесится. Его стройплощадка – по-прежнему место преступления, так что ему запрещают вести на ней любые работы. Все заморожено. А время – деньги, понимаешь?

Джаред сел и произнес восторженным голосом:

– Держу пари, если твой папа попросит…

– Пожалуйста, не могли бы мы прекратить обсуждать убийство Лили Карпентер? Это скучно.

– Нет, не скучно. Это безумие. Кого-то убили, – сказал он, вложив в эти слова, пожалуй, слишком много энтузиазма, учитывая тему. – Ты просто недостаточно долго живешь здесь. Такие штуки никогда не случаются в Седар-Спрингс.

Зи оперлась на локти и посмотрела на Джареда, подняв брови.

– Правда? А ты в курсе, что в девятнадцатом веке здесь уничтожили тысячи коренных жителей?

– Ну да, но это было вечность назад.

Она снова откинулась на недавно подстриженную траву, так что стала видна татуировка у нее на животе – красная звезда, которую она сделала после того, как прочла «Манифест Коммунистической партии». Она старалась не задумываться о том, что ай-кью у Джареда примерно как у кушетки. Возможно, он потрясен тем, что здесь случилось что-то ужасное, но Зи – определенно нет. Она знала, что этот маленький городок точно не такой уж безмятежный, каким кажется. Возможно, люди думали, что они в безопасности, затаившись на границе между Колорадо и Нью-Мексико, но Зи пробыла тут достаточно долго, чтобы заметить: все здесь не такое мирное, как кажется. Вдалеке прозвучал школьный звонок, и она застонала. Девушка многое бы отдала за возможность прогулять школу и провести время дома у Джареда, где было безлюдно и тихо, но парень никогда не согласился бы на это. Он с трудом получал приличные оценки по химии, и Зи не могла найти достаточно сил, чтобы переубедить его.

Неспешно пересекая футбольное поле, они увидели парочку, которая обнималась под трибунами.

Джаред откинул со лба свои нечесаные волосы, чтобы выглядеть получше.

– Это…

С отвращением прищурившись, Зи посмотрела на ту парочку:

– Он такой банальный.

Ее брат-близнец Скотт не заметил Зи и Джареда, идущих через поле, потому что был слишком занят, обнимаясь с Сабриной Росс.

Проходя мимо, Зи одарила их испепеляющим взглядом.

– Как трогательно.

* * *

Сабрина услышала слова Зи, произнесенные громко и четко, но не подала виду. Как раз сейчас ей нужно было просто сосредоточиться на своей конечной цели.

– Ты восхитительна, – прошептал Скотт, уткнувшись ей в шею. Мать Сабрины была японкой, а отец афроамериканцем, и потому на Сабрину всегда заглядывались. Когда она была младше – из-за того, что людям становилось любопытно, что она такое. Теперь они просто думали, что она привлекательна. Сама Сабрина так не думала, но считала это чем-то вроде своей тайной суперспособности и время от времени (как сейчас) позволяла этой суперспособности работать на нее.

Скотт сунул руки под ее футболку, к самому лифчику, и она не попыталась остановить его. Впервые они зацепились на домашней вечеринке на прошлой неделе, по большей части благодаря лишней таблетке экстази, которую Сабрина проглотила, как только поняла, что действие первой проходит.

– Скотт!

Сабрина подпрыгнула, оттого что у нее за спиной раздался тонкий визг. Она мгновенно обернулась и обнаружила, что его издала Эмили Прайс, чье лицо покраснело от гнева. На нем отразились одновременно ужас и боль, что могло означать только одно.