Медведь и Дракон - Том Клэнси Страница 11

Даже если премьер так считает… Далее Чанг подумал о своём положении в Политбюро.

Там оно могло быть лучше. Многие считают его авантюристом, получившим слишком большой доступ к уху премьер-министра. Им легко перешёптываться между собой, поскольку они с радостью пожнут успешные результаты его политики, и радость их будет ничуть не меньше, когда они отвернутся от него в случае неудачи. Ничего не поделаешь, приходится подвергаться такому риску, после того как достигаешь вершины в деле формирования политики в своей стране.

– Даже если бы мы захотели сокрушить Тайвань, не прибегая к ядерному оружию, потребуются годы и огромные средства для создания благоприятной обстановки, и тогда придётся подвергнуться огромной опасности ради получения крохотной пользы. Гораздо лучше, если Народная Республика достигнет такого колоссального экономического прогресса, что они сами будут проситься, чтобы их приняли в нашу семью. В конце концов, они не являются опасным противником. На мировой арене они могут раздражать нас, но не больше. – Однако Чанг напомнил себе, что по какой-то причине они являются источником беспокойства для его премьера, вроде персональной аллергии, раздражающей его чувствительную кожу.

– Мы потеряли лицо, Чанг. В настоящее время этого достаточно.

– Лицо – это не кровь и не деньги.

– У них немало денег, – напомнил ему премьер, все ещё не глядя на своего гостя. С этим действительно трудно спорить. Маленький остров Тайвань превратился в исключительно богатую страну благодаря трудолюбию его в основном этнического китайского населения, которое торговало почти чем угодно с кем угодно, а восстановление дипломатических отношений с Америкой увеличило процветание Тайваня и заметно улучшило его положение на мировой арене. Как бы он ни пытался, как бы ему ни хотелось, но Чанг не мог не принимать во внимание ни то, ни другое.

Почему мы потерпели неудачу? – снова спросил он себя. Разве его планы не были блестяще утончёнными? Разве его страна хоть раз прямо говорила о своём желании захватить Сибирь? Нет. Ведь даже руководство Народно-освободительной армии КНР не было поставлено в известность об его планах! Нет, пожалуй, признался он себе, несколько человек знали об этом, но ведь это были самые надёжные, многократно проверенные люди в оперативном управлении Генерального штаба и несколько высокопоставленных полевых командиров – те, которым пришлось бы взяться за осуществление планов, если бы пришло время. Но такие люди знали, как хранить тайны, и если они говорили с кем-нибудь об этом… но они не станут говорить, потому что знают, что происходит с людьми, говорящими о вещах, о которых лучше молчать в коммунистическом Китае. Они также знали, что на их уровне «доверия» даже у воздуха есть уши. Возможно, у некоторых клерков была возможность заглянуть в планы, но и это казалось исключительно маловероятным.

Дисциплина в армии КНР была великолепной. Солдаты, от рядовых до старших офицеров, имели не больше свободы, чем станки, намертво прикреплённые болтами к полу фабрики. К тому времени, когда они достигали высших чинов, эти люди уже навсегда забывали, как независимо мыслить, за исключением, может быть, технических проблем, вроде таких, какой мост построить через какую реку. Нет, Чангу они представлялись машинами, причём такими надёжными.

Он снова вернулся к первоначальному вопросу: почему этот Райан восстановил дипломатические отношения с «Республикой Китай»? Может быть, каким-то образом догадался об инициативах Японии и Китая? Инцидент с авиалайнером, несомненно, выглядел как случайность, на которую и должен был походить, и позднее руководство КНР пригласило американский флот прибыть в этот район и «поддерживать мир», как любят говорить американцы, словно мир представлял собой что-то, что можно поместить в металлический ящик и сторожить его. В действительности ситуация была обратной. Это война являлась зверем, которого держат в клетке и выпускают в нужное время.

Неужели президент Райан догадался о намерениях КНР расчленить бывший Советский Союз и решил наказать КНР своим признанием ренегатов на Тайване? Возможно. Некоторые считали Райана необычно проницательным для американского политика… в конце концов, раньше он был офицером разведки, и, по-видимому, очень хорошим, напомнил себе Чанг. Недооценка противника всегда является серьёзной ошибкой, как об этом узнали японцы и иранцы, к своему несчастью. Этот Райан искусно отреагировал на оба плана Чанга, и тем не менее от него не было слышно ни единого слова недовольства по отношению к КНР. Не проводилось никаких американских военных учений, даже косвенно нацеленных против Китайской Народной Республики, ничего не просочилось в средства американской массовой информации – ничего, что стало бы известно китайским разведчикам, действующим в Вашингтоне из посольства под прикрытием дипломатической неприкосновенности. Таким образом, Чанг в который раз вернулся к первоначальному вопросу: почему Райан предпринял такие действия? И в который раз понял, что ему ничего не известно. Оставаться в неизвестности – это большая неприятность для человека, который занимает его положение в правительстве. Скоро его премьер может задать вопрос, на который нужно будет дать ответ. Однако пока что руководитель правительства суетливо перебирал документы на столе, лишь этим проявляя внутреннее беспокойство.

* * *

В десяти метрах, за дверью, сделанной из сплошного пласта древесины, пыталась справиться со своими эмоциями Лиан Минг. Секретарское кресло, в котором она сидела, было куплено в Японии и стоило очень дорого. Его цена равнялась зарплате квалифицированного рабочего за четыре или пять месяцев. Несомненно, дороже, чем цена нового велосипеда, которым она могла пользоваться.

Выпускница лингвистического университета, она говорила на английском и французском языках с достаточной лёгкостью, чтобы её поняли в любом городе мира.

В результате ей пришлось переводить самые разные дипломатические и разведывательные документы для своего босса, чьи способности в этой области значительно уступали её собственным. Комфортабельное кресло являлось высокой оценкой того, как Лиан Минг организовывала его работу и его рабочий день. И ещё кое-что.