Трюкач - Брэд Мельтцер Страница 11

– Готовить стейк нужно так, как готовишься к свиданию в выпускной вечер, – в первую же неделю заявил он. – Позаботишься о стейке, я тоже о тебе позабочусь.

Фраза Ройола, как и сам Ройол, показалась Ноле нелепой. Зачем он вообще согласился взять ее к себе?

– Мне говорили, ты умеешь готовить. Правда умеешь? – спросил Ройол в тот вечер, когда они покинули дом Лапойнтов.

Это был первый вопрос, который он задал, как только они сели в машину. Нет, пожалуй, второй. Сначала он спросил: «Ты что, наполовину негра?»

Нола в смущении промолчала.

– Ну, ниггеры у тебя в роду были? Черные? – ткнул он пальцем в медового цвета кожу девочки.

Нола отрицательно покачала головой. Она так не считала, хотя жизнь до интерната помнила смутно. Что случилось с ее настоящей матерью? Умерла? Когда Ноле исполнилось шесть лет, соцработник сказал, что ее мать убили, однако Нола ему не поверила. Чутье подсказывало: ее мать жива.

– А жаль. Я слышал, ниггеры лучше готовят, – сказал Ройол и быстро добавил: – Пристегнулась?

Дорога до дома Ройола в Оклахоме заняла три часа. Сначала он показал ей кухню, а уж потом спальню с голыми стенами, накрытый голубыми простынями матрац и облепленный наклейками бейсбольной лиги комод из узловатых сосновых досок. На светло-коричневом ковре были разбросаны игрушки – солдатики, заскорузлый мяч для американского футбола из поролона, даже полуодетая кукла Барби. Похоже, тут когда-то жили дети, но никаких других признаков их присутствия не наблюдалось.

Нола была слишком мала, чтобы думать о том, как связаться с социальными работниками. В дом никогда никто не приходил. Так выглядел ее «перевод в другую семью».

Чтобы усыновить ребенка, требуется потратить тысячи долларов, заполнить целую кучу бумаг и мириться с бесконечными визитами социальной службы. Если что-то идет не так и ребенок семью не устраивает, извиняйте: дети – это вам не подержанные машины, гарантии на них не выдаются, их нельзя сдать обратно. Если семья осмелится вернуть ребенка в агентство по усыновлению, государство навесит ярлык ненадежных родителей и заставит платить алименты до совершеннолетия приемыша. Лапойнтам такое было не по карману.

А если попросту сбагрить ребенка кому-нибудь еще? Всего лишь потребуется письмо с подписью о временной передаче опекунства. Такое случалось сплошь и рядом. Когда у людей возникали финансовые трудности или семейный кризис, государство шло навстречу и не чинило препятствий передаче ребенка родственникам либо другому ответственному лицу на то время, пока положение не выправится.

Переезд в новую семью, однако, не всегда был временным, что предоставляло людям вроде Ройола Баркера идеальную возможность заполучить ребенка в обход процесса усыновления. Лапойнты поместили объявление на опекунском веб-сайте «Brand New Chance». Ройол забрал Нолу в тот же вечер, как только увидел ее фото.

– Может, ты испашка? Испашки тоже умеют готовить, – сказал он, когда Нола спустилась вниз по лестнице в первое утро.

Ройол вынул из холодильника завернутый в бумагу сырой стейк. Рибай. С косточкой.

– Я люблю слабо прожаренный, – пояснил он. – Никак иначе. Слабо прожаренный. Поняла?

Нола поняла.

Когда она сожгла свой первый стейк, Ройол треснул кулаком по кухонной столешнице, однако постарался не выходить из себя. Посоветовал только быть внимательнее в следующий раз. Второй стейк Нола недожарила. Ройол пихнул девочку под дых, отчего она чуть не задохнулась, и сам дожарил стейк.

Шла третья неделя жизни Нолы в новом доме. Радость новизны при появлении приемыша проходит быстро. Особенно когда органы опеки понятия не имеют, что происходит с ребенком. Утренний завтрак – стейк с яйцом – Нола готовила с великим тщанием.

– Ну вот. На этот раз пахнет как надо, – заявил Ройол, принюхавшись к поставленному девочкой на стол блюду.

Он зажал в одном кулаке нож, в другом – вилку, как голодный муж в старых комиксах.

Ройол держал в кулаке не только столовые приборы, Нола заметила, что он разговаривал со сжатыми кулаками независимо от настроения.

– Кстати, твой учитель звонил. Жаловался, что ты опять дерешься. – Ройол вспорол стейк ножом, сок смешался с яйцом, окрасив все на блюде в кроваво-красный цвет. – Это правда? Ты дралась?

Да, это была правда. Новеньким всегда нелегко, особенно когда мальчишка-шестиклассник, узнав, что ты приемная, плюет тебе на волосы и обзывает «брошенкой».

Однако сейчас Нола стояла у раковины, делая вид, что моет посуду, совершенно не думая о стычке на школьном дворе и возможном наказании. Когда Ройол поднес стейк к губам, ее тревожило только одно – дожарила ли она мясо до устраивающей приемного отца кондиции.

Ройол отправил в рот первый дымящийся кусок.

В заднем кармане джинсов лежала свернутая пополам открытка, которую Лапойнты незаметно сунули в багаж Нолы в вечер отъезда. Надпись от руки гласила: «Это сделает тебя сильнее». Девочка повсюду носила с собой эту открытку как заклинание, вспоминая о пожелании всякий раз, когда не хватало сил. Как сейчас.

Ройол держал кусочек стейка на языке, не глотая. Он посасывал его, смакуя его сочность. Потом начал медленно жевать… жевать… жевать.

«Ну как?» – не терпелось спросить Ноле, однако она сдержалась.

В позе хозяина дома обозначилась перемена. Плечи расправились. Локти отодвинулись со стола.

Ройол отрезал еще кусок, потом еще один. Он начал слегка раскачиваться, словно кивал всем телом.

– Ммм. Ммммм.

Нола быстро улыбнулась – реальной улыбкой – и сделала глубокий вдох, чувствуя себя счастливой. На самом деле она попросту была рада облегчению от стресса.

«Молодец, у тебя получилось», – мысленно поздравила она себя.

Ройол зачерпнул яичницы.

Раздался тихий хруст.

Приемный папа прекратил жевать, захлопал ресницами. Челюсть ходила туда-сюда, пока он нащупывал языком…

Тьфу!

Он выплюнул на ладонь крохотный, не больше подсолнечного зернышка, зазубренный кусочек яичной скорлупы. Без единого слова Ройол обтер ладонь об угол кухонного стола. Рука сжалась в кулак, он весь напрягся. Нож по-прежнему торчал из кулака.

Нола сделала полшага назад, наткнувшись на край раковины.

Ройол еще крепче сжал нож, метнул через плечо угрюмый, свирепый взгляд.

Время остановилось, и в этот момент на кухне, пахнущей горелым жиром и сырым мясом, глазастая девочка Нола кое-что заметила, чего не замечала раньше.

– Я могу п-пожарить новую яичницу, – предложила она.

Ройол, не ответив, снова занялся стейком.

Несколько недель новый «папа» казался ей сильным, напористым. Теперь же она заметила, как тот разволновался, не находил себе места, и все из-за чего? Из-за кусочка яичной скорлупы? Все вдруг стало на свои места. Нола все поняла.