Мои странные мысли - Орхан Памук Страница 8

Мевлют сообразил, к чему может привести продолжение, и перебил его:

– Если у вас нет денег, я могу взять их у вас потом, братцы! Если мы не будем помогать друг другу в эти трудные времена, то грош нам цена. Я угощаю вас.

С этими словами он взялся было за шест, собираясь улизнуть.

– Ну-ка, постой, торговец, – сказал крупный. – Мы же сказали, что сегодня ты для нас стараешься. Ну-ка, дай-ка нам все свои деньги.

– Братец, я же сказал, что сегодня у меня нет денег, – проговорил Мевлют. – Я сегодня продал всего-то пару стаканчиков одному-двум клиентам…

Второй, щуплый, мгновенно вытащил из кармана складной нож. Он нажал на кнопку, и нож с легким щелчком открылся. Он приставил острие ножа к животу Мевлюта. Тот, что был покрупнее, быстро встал за спиной Мевлюта и крепко схватил его за руки.

Щуплый, прижимая складной нож к животу торговца, другой рукой торопливо ощупал маленькие кармашки его передника и каждый уголок его пиджака. Все, что он находил, мелкие бумажные деньги и монеты, он тут же клал себе в карман. Мевлют разглядел, что этот человек очень молод и очень некрасив.

Но тут крупный ему сказал:

– Смотри себе под ноги, торговец. Ну, машаллах, денег у тебя оказалось много, так что ты не напрасно от нас бежал…

– Ну все, хватит! – перебил его Мевлют.

– Хватит? – хмыкнул молодой. – Ну какое там «хватит», ну конечно, не хватит. Ты тут двадцать пять лет назад приехал, город уже обобрал, а теперь будешь говорить, что хватит, да еще и указывать?

– А что у тебя есть в Стамбуле, дом, квартира, ну-ка, говори! – прорычал крупный.

– Видит Аллах, у меня даже дерева здесь своего нет, – соврал Мевлют. – У меня вообще ничего нет.

– Как это – нет? Ты что, дурак?

– Вот не повезло.

– Слышь, ты, каждый, кто двадцать пять лет назад приехал в Стамбул, себе уже хотя бы гедже-конду [9]построил. А теперь на их участках красуются большие дома.

Мевлют постарался вырваться, но это не привело ни к чему, кроме того, что нож уколол его в живот. Мевлюта обыскали с головы до ног еще раз, и весьма тщательно.

– Говори, ты дурак или просто дурачком прикидываешься?

Мевлют молчал. Тот, кто стоял у него за спиной, ловким опытным движением завернул ему левую руку за спину:

– О, посмотрите-ка на него, что здесь есть. Машаллах, ты деньги свои тратишь не на дом, не на баню, а себе на часы, дружок наш из Бейшехира! Теперь с тобой все понятно.

Часы швейцарской марки, которые подарили Мевлюту на свадьбу, в мгновение ока исчезли с его запястья.

– Разве разносчика бузы можно грабить? – воскликнул Мевлют.

– Конечно можно, – нагло ответил тот, кто держал его руки. – Ты тут голоса особенно не подавай и назад не смотри.

Оба грабителя удалялись. Мевлют понял, что это были отец с сыном. Он подумал о том, что никогда бы не смог со своим собственным отцом вот так запросто заниматься грабежом. Он тихонько спустился с лестницы, свернул в одну из улиц, поднимавшихся в сторону спуска Казанджи. Вокруг царило безмолвие, не было ни души. Что он скажет дома Райихе? Сможет ли он скрыть от всех то, что с ним произошло?

Ему подумалось, что ограбление было плодом его фантазии. Он ничего не скажет Райихе, ведь его никто не грабил. На несколько секунд он поверил было в это, и горечь обиды стихла. Он позвенел колокольчиком.

«Буза!» – хотел было привычно крикнуть он и тут же почувствовал, что не сможет издать ни звука.

Впервые за двадцать пять лет Мевлют возвращался домой с полными бидонами, не выкрикивая свое обычное «Буза!».

Как только он вошел в свою однокомнатную квартирку, то по царившей внутри тишине понял – обе его дочки-школьницы уже давно спят.

Райиха сидела на краю постели, рукодельничала, краем глаза глядя в телевизор с выключенным звуком, и ждала Мевлюта.

– Все, я больше не торгую бузой, – сказал Мевлют.

– С чего это? – удивилась Райиха.

– Я бросил торговлю бузой, говорю тебе.

– Ферхат работает инспектором по электроснабжению и много зарабатывает, – сказала Райиха. – Позвони ему, пусть найдет тебе работу.

– Умру, но Ферхату не позвоню, – сказал Мевлют.