Синдикат - Дина Рубина Страница 8

Как в сказке — в мгновение ока — подписав соответствующиебумаги, из прохожего гусляра, из купца мимоезжего, из трубадура бродячего япревратилась в удельного князя с целым штатом дворни. Всеми этими людьми мнепредстояло командовать, вникать в то, что они делают, направлять, поправлять,казнить или миловать… То есть вести жизнь абсолютно противоречащую моимпривычкам и убеждениям, всему моему нутру.

Еще в Иерусалиме, перед отъездом, мы встретились с моимпредшественником на этой должности, который приехал в последний свой отпуск. Мыназначили свидание в «Доме Тихо», одном из кафе в центре Иерусалима.

Я нервничала, заглядывала ему в глаза, спрашивала:

— Ты меня введешь в курс дела? Расскажешь все,объяснишь?

— Да что ты суетишься? — спросил он, поморщившись…

Это был осанистый пожилой господин, все еще красавец, впрошлом — издатель, книжник, переводчик, то есть, как и я всю жизньбалансирующий на канате штукарь. И вот, лишь в последние годы повезло ему,вывезла кривая прямиком в Синдикат: и заработать, и Москву повидать, и себяпоказать спустя годы отсутствия в России. Он только вошел в эту жизнь,обустроился, обвыкся, восстановил старые знакомства, завел новые… Но ударилколокол, — Синдикат сменил часовых. А он не хотел, не мог с этим смириться!И потому говорил неохотно, отводил глаза и, вероятно, мечтал о том, чтобы япровалилась куда-нибудь со своей свежей истовостью.

— Не торопись, не рви удила! Погоди, скоро тебязатошнит от собственной готовности плясать служебную лезгинку перед каждым кретином…— Он подозвал официанта, заказал кофе, ореховый торт и велел мне достать ручкуи листок бумаги.

— Во-первых, наш департамент… Это новое образование,изобретено и введено в действие Иммануэлем, как и все новшества в Синдикате.Понимаешь, времена, когда народ сюда ехал, отошли в прошлое, евреи вострят лыжикуда угодно — хоть к людоедам в Новую Гвинею, не говоря уж о Германии илиКанаде… А здесь, ко всему еще, новая войнушка затевается… Словом, Иммануэль… дазнаешь ли ты Иммануэля?

— Говорят, он мой непосредственный начальник? Похож наподжарого пса с весело закрученным хвостом, да?

— Скорее, на бешеного Полкана, которому семь верст некрюк… Так вот, Иммануэль прикинул, что надо бы организовать такой департамент,где бы людей не строили и не орали с порога: «евреи, пакуйте чемоданы!». Думаю,и к тебе они обратились не случайно, — ты человек публичный, свободный,трепливый, мелькаешь там-сям… Видишь, другие-то зубрят гранит идеологии наспецкурсах, потом проходят еще крутой отбор, а после их ждут кулачные бои заместо назначения… Тебе же карету подали к подъезду, пригласили на особыхоснованиях, чтоб ты публику тамошнюю обрабатывала культурненько, с умом ивкусом, невзначай, намеком…

— Что значит — намеком? — спросила я.

— Ну, скажем, устраиваешь ты семинар. И называется онне в лоб, не грубо: «Восхождение в Страну», — а как-нибудь культурно,вроде бы ты со своим департаментом имеешь к Синдикату опосредованное отношение…Евреи в Москве высокомерны и пугливы, как лоси… Они как только чуют, что их хотятзагнать в загоны, тут же взбрыкивают… А ты им — «спокойно, ребята, я — своя, я,типа, сама отвязный писатель, служу здесь по части фенечек, тусовок, пикников…»

— Каких это пикников?

— Ну, каких… А вот, вывозишь ты их за город, воздухомподышать…

— Воздухом?! Но это ведь уйма казенных денег!

— Это уйма американских денег. А у тебя бюджет, и еслиты его не потратишь к концу года, в будущем году его сократят… Райкина ещепомнишь, — рояль на овощную базу?

Я ужасно разволновалась.

— Но ведь можно тратить деньги на нужные вещи!

Он ложечкой аккуратно отвалил кусок орехового торта, подделего и осторожно понес ко рту. Кусок был слишком велик, подрагивал и грозилрухнуть на скатерть. Но все же благополучно достиг седых кустов его рта.

— …Нужные? — прожевав и обтерев салфеткой усы,повторил он. — Какие же это нужные?

— Ну… Не знаю пока…

— Не знаешь… — подтвердил он удовлетворенно. — Амежду тем ты — фонд, и немалый. Ты сидишь на мешке с деньгами. А в Москве — чутьли не пару сотен еврейских организаций, и каждая в свое время явится спротянутой рукой.

— И каждой я должна дать?! Сколько?! — меняохватила паника, как всегда при возникновении темы денег. (Интимная семейнаятайна: я не умею считать.) Он улыбнулся туманно.

— А вот в этом и весь кайф. И даже — остроенаслаждение. Можешь дать, а можешь и не дать… Тут все зависит от отношений, аотношения штука тонкая… Понесут к тебе проекты, разного рода затеи, которыетебе и в голову не могли бы прийти от строительства Новой Вавилонской Башни вЛужниках до проекта космической станции с изучением иврита в космосе… И знаешь,это даже познавательно, тебе и в профессиональном смысле пригодится —наблюдения над всеми этими еврейскими Кулибиными… еще и роман какой-нибудь потомотбацаешь… Ты изумишься — сколько идиотов приходится на одного здравомыслящегочеловека!.. Далее: каждый праздник начнется у тебя не с вечерней звезды, а созвонка Фиры Ватник, знаменитой нашей певицы Эсфирь Диамант — великая доярка,она каждый год собирает с коровы по имени Синдикат рекордный надой молока.Затем, обязательно явятся гуськом Клара Тихонькая с Саввой Белужным, — этообщество «Узник», — и не отвертишься, дашь, дашь на ежегодныйторжественный Вечер Памяти, да еще и прослезишься: тема такая — память шестимиллионов убиенных… Только держи себя в руках и не швырни в нее, в Клару,чем-нибудь тяжелым… М-да… ну и бесконечные сумасшедшие…