Арабская кровь - Таня Валько Страница 7

– Ой, кто-то хочет прихвастнуть богатством… А говорила, что ты в нем не заинтересована.

– Потому что так и есть, но ведь мать, едва узнав, что мой муж – араб, сразу же принялась жалеть меня!

Черты лица Хамида становятся строгими.

– А позже пришла к выводу, что если ты был в Йемене, то должен быть страшно бедным, – продолжает Марыся, – или же саудовским преступником, или прямо террористом, если выехал в эту страну.

– О черт, почему ей это пришло в голову? Или она знает мою фамилию?

– Скорее нет, а если даже знает, то к убогим твою семейку причислить нельзя. Не имею понятия, откуда она все это взяла. А может, снова стереотипы, ведь постоянно пишут, что Йемен – это самая бедная страна в регионе. В прессе даже печатаются письма террористов из Саудовской Аравии, которые там прятались, скрываясь от местного правосудия. Так она и насочиняла себе в своей блондинистой голове.

– Только без публичной критики блондинок. Они не всегда такие глупые, какими кажутся. Стереотипы! – Он показывает на нее пальцем, довольный, что поймал на том, что Марыся сама критикует.

– Хорошо, возвращаемся к сути дела. Когда они придут к нам, то их жаба задавит от зависти. Может, наберутся немного почтения к вонючим, грязным арабам, то есть к нашей паре, – смеется она, представляя выражение лиц семейки.

– А сейчас поддерживаю, но не согласен по поводу «грязных».

Марыся бросает в него подушкой, при этом ее голые увесистые груди кокетливо колышутся.

– Может, еще раз чем-нибудь бросишь? – Хамид протягивает к ней руки.

– Эй, не отвлекай меня! Сейчас самое главное. Мы не выдержим с ними беседы с глазу на глаз, а значит, было бы неплохо пригласить Кингу и Амира. Они не такие занудные, как казалось вначале, только у нее немного грязный язык, но ведь никто не идеален.

– Ты пару раз с ней даже о чем-то договаривалась, – вспоминает Хамид. – Помню, как-то отправилась с ней к гинекологу. Кстати, вместо того, чтобы, как положено, пойти туда со своим мужем.

Он вдруг становится серьезным.

– Что касается вопроса нашей плодовитости или, скорее, бесплодности, она, как мне кажется, лучше осведомлена, чем я.

– Это бабские дела! – упрямо заявляет Марыся. – Здесь даже если захочешь в туалет, то должен сделать это с махрамом ^[5]. Это очень стесняет и просто ненормально! – злится она.

– Не будем возвращаться к этой теме, у меня, по всей вероятности, совершенно другое представление. Я, в конце концов, стопроцентный паршивый араб, и у меня примитивное отношение к этой материи, – язвительно говорит Хамид и поджимает губы.

– В следующий раз пойдем вдвоем, обещаю.

Марыся примирительно приближается к мужу и прижимается к нему стройным телом.

– Не злись, хорошо?

– Ты знаешь, как меня задобрить.

Мужчина снова тянется к жене, и его глаза светятся любовью и нежностью.

– Обо всем уже договорились, значит, предлагаю остаток вечера посвятить себе, – искушает его Марыся.

– Я – за.

Хамид неотрывно смотрит на жену, и слюна наполняет его рот, как при виде пирожного.

– Кинга, как дела? – Марыся с самого утра решает связаться с приятельницей. – Можешь говорить? Никто тебе не свернет шею в посольстве?

– Свободна! Шеф вышел, у него какая-то важная встреча в министерстве. Ближайшие два часа отдыхаю. Подожди, сейчас тебе перезвоню со служебного. Почему мы должны платить за важные польские разговоры? – смеется она.

– Ты ничего не рассказывала Дороте о Хамиде, о его семье, фамилии и тому подобных вещах? – продолжает Марыся, сняв трубку.

– Конечно нет! Если захочешь, сама ей признаешься при случае.

– Прекрасно! Она считает, что мой муж какой-то старьевщик, бедный араб или даже еще хуже.

– Это значит, что ты ее посетила и meeting прошла не так уж гладко, – грустно смеется подруга.

– Да, собственно, так и есть.

– Не беспокойся. Свидания после долгих лет обычно проходят очень трудно. Вы должны заново узнать друг друга, понять перемены, которые с вами произошли. Она, по всей вероятности, надеялась увидеть свою маленькую доченьку, которой тебя помнит. А ты ее вообще не помнишь – значит, тебе легче.

– Скажи мне, моя умница, я очень похожа на арабку? А может, вообще арабка? – Марыся задает волнующий ее вопрос, зная, что подруга ответит ей искренне.

– Сейчас подумаю… – Кинга повышает голос. – Как по мне, то, возможно, есть немного. Когда я на тебя смотрю, видно, что ты метиска.

– А по манере вести себя, поведению, разговору, способу жизни, ментальности?

– Ты не говоришь ни ja’ani через слово, только через два, – смеется она, – ни IBM…

– Что это? – прерывает ее Марыся.

– Не пользуешься правилами Insz Allah, bukra, mazal, по крайней мере не слишком часто.

Кинга хохочет, радуясь, что отловила хоть кого-то, кто не знает заезженной шутки.

– И ты!

– А что, мамочка упрекнула тебя в том, что ты арабка? Видели глаза, что покупали, то есть твоего папашу. Неужели смуглый брюнет, похожий на итальянца или испанца, сразу же разонравился кукле-блондинке, как только она сориентировалась, что это все же немножко другая нация и культура? Или было уже слишком поздно? У меня тоже муж араб, и я себя хвалю. Нужно выбирать человека по характеру, а не ориентироваться на смуглое тело, черные вьющиеся космы и кое-что еще.

– Ну, у тебя и острый язык! – Марыся даже краснеет от таких фраз. – С моей мамой – другое дело. Была молодая, неопытная и глупая, как гусыня. Кажется, она с самого начала была в проигрышной ситуации. Залетела мной и, конечно, не сделала аборт!

– И это говорит арабка?! – Кинга не на шутку оскорбляется. – В этот момент ты судишь, как какая-то распутная европейка или американская цыпа. Как можно прервать беременность?! Знаешь, сколько лет мы с Амиром старались завести ребенка?!

– Sorry…

– Ты должна быть ей благодарна, что она этого не сделала. Благодаря этому ты существуешь. А она пережила из-за этого настоящий ад. Я ею восхищаюсь. И за то, что не опустила руки и долгие годы старалась тебя отыскать.

– Хорошо, я уже чувствую себя подлой и злой! Хватит! Глупость ляпнула.

– Думай, прежде чем что-то сказать, девочка! А если еще раз такое при мне брякнешь, то я тебе еще больше накидаю!

– Не нервничай, сменим тему. Хорошо?

– Хорошо. – В раздражении Кинга даже сопит в трубку.

– Мать предложила совместный ужин у них, пригласила меня с мужем. Но я хочу ей немного отплатить за последнюю встречу и пригласить к нам. Мы нуждаемся в душевной поддержке и хотели бы, чтобы вы тоже пришли. И это было бы око за око.