Лхоцзе. Южная стена - Сергей Бершов Страница 7

Маршрут – как на «шестерочном» техническом восхождении на Кавказе или Памире. Только протяженность другая. И высота. Как родилась идея такого маршрута? Во-первых, он самый логичный – директ (или по-другому – диретиссима), прямая линия. Во-вторых, мы хотели, чтобы наша страница в истории прохождения Южной стены была достойной. В ходе разведки выбрали путь по контрфорсу, который просматривался в нижней, а затем и в верхней части стены. Контрфорс – это относительная безопасность. Все, что летит сверху, расходится вправо-влево и больше шансов уцелеть. Ключевая часть маршрута – между 7000 м и 8000 м: вертикальные, нависающие, комбинированные участки. Из моих записей, сделанных по горячим следам осенью 1990 года: «Две недели было потрачено на прохождение снежно-ледового участка маршрута и установку трех промежуточных лагерей на высотах 6000 м, 6500 м и 6800 м. К 24 сентября был установлен лагерь-4 на высоте 7100 м. Выше начинался самый сложный участок – крутые, местами отвесные скалы, покрытые льдом. Выше лагеря-5 (7350 м) крутизна и сложность стены увеличивались, скалы стали заглаженными, с ограниченным количеством трещин, что очень затрудняло организацию страховки». Там очень хорошо поработала группа Александра Погорелова, к которой подключился Миша Туркевич. Наш высотный оператор Геннадий Копейка замечательно снял эпизоды восхождения, когда Туркевич и Погорелов идут попеременно. Работают мастерски. Временами им приходится применять искусственные точки опоры, вешать лесенки. Лазание по скалам 5-й или 6-й категории сложности – в кошках! Потому что скалы где-то со льдом, а где-то и полностью обледенелые. Чтобы пролезть, надо снять рукавицы. Спасибо муссону, еще можно было себе позволить проходить сложные участки, а простых там и не было, с голыми руками.

Впечатления Геннадия Копейки: «Прохождение скального бастиона на высоте 7500 – 8000 м оказалось очень не простым занятием. Это были почти отвесные обледенелые скалы, по которым постоянно сходили лавины и сыпались ледышки. Часто напарник по связке исчезал из поля зрения в снежной пелене на несколько минут. Сначала мы от страха прижимались к склону, чтобы не унесло, но потом привыкли и купались в снежных потоках, как в реке, и даже получали от этого наслаждение. В верхней части скал наткнулись на 30-метровую отвесную стенку желоба, где по каске постоянно лупила «барабанная дробь» ледовых горошин диаметром 2 – 3 см. Физика образования таких ледышек непонятна, но они сыпались непрерывно. Сначала первым лез Погорелов, но он надолго застрял на скальном карнизе. В битву вступил известный скалолаз Миша Туркевич: с помощью искусственных точек опоры и лесенок ему минут за сорок удалось пройти пять метров нависання. Ключ был пройден, путь к вершине открыт!»

То, что мы с Туркевичем, неразрывная связка, на этот раз (и как потом оказалось, навсегда) разошлись, было тактическим ходом. Так, считали, больше шансов взойти на вершину. Все же у нас гималайский опыт, экстремальный в том числе, был самый значительный. Вариантов успешного восхождения стало больше. Одни не взойдут – другие это сделают. Так в результате и случилось. Первая попытка Миши и группы Саши Пого-релова (Геннадий Копейка и Владимир Хитриков) взойти на гору оказалась неудачной. 6 октября они установили лагерь-6 на высоте 7900 м. Не было альтиметра, они считали, что находятся на 8100 м, и решили на следующий день попытаться взойти на вершину. По расчетам ребят, по вертикали до нее 416 м. Чтобы успеть подняться и вернуться в лагерь за световой день, облегчились по максимуму. Не взяли ни палатку, ни спальники, ни примус. Нет примуса – незачем брать еду. Да и есть на такой высоте не хотелось. Несли наверх только «железо» и веревки. Плюс два баллона с кислородом на всех. Как напишет потом Гена Копейка, «то, что происходило в следующие три дня, стало самым жутким кошмаром в моей альпинистской карьере».