"А существует ли любовь?" - спрашивают пожарники - Эдвард Радзинский Страница 6

Теперь их можно ласкать или обсуждать,

Как жратву в ресторане…

Бывшее «ты»

Моя любовь!

* * *

На следующий день. Ванная в его прежней квартире. В ванной Его жена, причесывается перед зеркалом. Дверь в ванную раскрыта, и рука Доктора тихонько и нежно ласкает ее лицо, и слышен голос Доктора, разговаривающего по телефону – со своей женой.

– Я на «Скорой»… Мне отсюда не очень ловко разговаривать, – выслушивает ответ, – Буду поздно… Не надо! Только фрукты, я и так прибавил! Никто не звонил? – выслушивает длиннейший ответ, – Я не могу больше разговаривать – я на «скорой»!.. Кстати, купил билеты на французский фестиваль. Целую.

Доктор, заглядывая в ванную: – Кстати, эти французские фильмы – такая муть!

– Я знаю, мне предлагали… Ты не видел мою сережку?

Доктор протягивает ей сережку.

– И как ты ее увидел?

Он, смеясь, целует ее.

– Ну да, опыт… И самое глупое, что он меня безумно любит, и это не дает мне покоя! Ты счастливый! Ты никого не любишь, и у тебя нет никаких обязательств, – она помедлила, ожидая возражений.

– Он очень болен, повторяю…

– Ты считаешь, что я должна ему позвонить?

– Это твоя обязанность сейчас – позвонить и помириться с ним.

– Но я не люблю его… Хотя, конечно, как только я подумаю… что он… где-то один… как собака… Боже мой… ну почему я не могу об этом не думать! И почему я не могу думать о себе! Почему все могут?!

Доктор целует ее в шею. Потом выходит из ванной, потом его рука протягивает телефон и закрывает дверь ванной. Жена медленно набирает номер, потом кладет трубку, вновь набирает.

Звонок в его комнате. Он поднял трубку:

– Алло…

– Здравствуй.

Он, почти страдальчески:

– Здравствуй.

– Ты хочешь показать, что ты не рад?

– Я ничего не хочу показать.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо.

Жена капризным, тонким «девичьим» голосом:

– Неправда! Тебе плохо сейчас. Я знаю, – нежно, – Плохо?

– Мне хорошо! Мне великолепно! Мне замечательно! Мне с рождения не было так хорошо! Поверь!

– Бог с тобою. Обещай только одно: если тебе станет плохо – ты сразу мне позвонишь: ночью, когда угодно! Обещай!

– Да! Да! Да! Я обещаю! Я все тебе обещаю. Только, – почти кричит, – не надо звонить!

– Хорошо, хорошо… Не буду звонить. Счастливо.

– Счастливо.

Он бросил трубку.

В ванной Жена распахивает дверь:

– Его страшно жаль.

Голова Доктора просовывается в ванную:

– В последнее время я его почти ненавидела… Но сейчас услышала его голос… несчастный голос… и все простила. Весь этот ужас последних лет… Неужели придется ехать к нему? Хотя, в конце концов, он не виноват, что я его разлюбила! Надо оставаться человеком!.. Обними меня… Ну почему я не могу как все? Как я тебя люблю. Знаешь, ты моя первая измена… то есть… первая, чтобы до греха… На секундочку… хоть на одну секундочку думай только обо мне, ладно? Какое счастье просто держать за руку. Я каждую твою клеточку сейчас чувствую… Я все понимаю, но крохотулечку – любишь? Ну, соври! Ладно?

– Люблю.

– Ты не соврал?

– Нет!

Она стоит в ванной и рука доктора ласкает ее лицо.

В его комнате Он молча лежит на кровати. На лестничной клетке этажом выше появляется Она. С телефоном в руке. Набирает номер. Звонок телефона в его комнате. Он не снимает трубку. Телефон звонит безостановочно. Он выдергивает шнур телефона… Тишина.

На другой день на лестничной клетке снова появляется Она с телефоном, набирает… Он долго слушает звонок, потом, вздохнув, берет трубку, но тотчас, в панике Она разъединяет телефон… И снова набирает номер.

– Алло…

Она молчит.

– Алло! – зло, – Алло!

– Это я.

Он безумно обрадовавшись:

– А-а! Здравствуйте-здравствуйте!

– Я вам названивала все эти дни.

– Я уезжал.

– Вы были дома все эти дни, но не подходили.

Он засмеялся: – Как узнали?

– У меня есть теория: обычно проходишь мимо других нормально. Это значит, ты уносишь с собой свое изображение – оно скользит по другим, не больше. Но иногда ты отражаешься в ком-нибудь, как в зеркале. Это опасно. Начинаешь тотчас погружаться в этого человека. Это значит, ты чувствуешь все, что чувствует он. Например, я по-разному чувствую себя, когда этот человек дома, когда его нет и когда он уехал из города. Начинаешь ощущать даже его мысли. Но это приводит к страшной путанице: он ведь не знает, что ты все о нем знаешь.

– Где вы сейчас?

– Сейчас я могу… возникнуть из пространства… Я в некотором роде Карлсон – «привидение жуткое, но симпатичное».

Гудки. Она медленно спускается к его квартире.

Он вскакивает, лихорадочно начинает убираться, потом приносит стакан воды, надевает пиджак, снова снимает. Звонок в дверь. Он открывает, входит Она.

– Откуда вы звонили?!

Она изумленно:

– Жаль Вы не можете поверить, что я действительно – из пространства. Я зазевалась – и передо мной тотчас возник ваш дом. Он стоял на солнцепеке, весь багровый, и я чуть не разбилась об него. Я хочу пить.

– Я приготовил. – Протягивает стакан воды.

Она агрессивно:

– Как молочко в блюдечке для кошки! – пьет, – Послушайте, как умиленно вы на меня смотрите, ну точно как на котенка. А чувствуете вы наверняка совсем другое… но просто так безопасней, да? Так положено смотреть, да?

Он молчит.

Послушайте… а вы несвободный человек, да? Вы, как они, – любите все, что положено.

– Например?

– В прошлый раз я хотела рассказать о себе ужасную вещь… Вы запомнили?

– Да.

– Еще бы! Если бы я хотела рассказать о себе замечательную вещь… ни за что не запомнили бы!.. Хорошо, я расскажу. Но с условием: я – о себе, а вы – о себе.

– Не сумею. Когда я рассказываю о себе ужасные вещи – они выглядят очень милыми.

– Это и есть первый признак несвободы!.. Свободный человек может рассказать о себе такое!.. Опасно заставлять рассказывать о себе свободного человека!

Звонок. Он не берет трубку.

– Странно, я тут, а телефон звонит.

– Это вы звонили весь вчерашний день?!