Забытый сад - Кейт Мортон Страница 6

— Серьёзно? — удивилась Кассандра. — Она никогда мне не говорила.

— Он был ее настоящей любовью, как мне кажется. Местный парень, совсем не такой, как Эл.

Последнее имя Филлис произнесла с толикой неприязни. Все знали, что тетки недолюбливали американского мужа Нелл. Ничего личного, скорее общее презрение горожан, которым было не по душе, что во время Второй мировой армейские заявились в Брисбен, пытаясь увлечь местных красоток полными карманами денег и щеголеватой формой.

— И что случилось? Почему она не вышла за него?

— Нелл разорвала помолвку через несколько недель после того дня рождения, — ответила Филлис. — Вот горе-то! Нам всем ужасно нравился Денни, а она разбила ему сердце, бедняжке. В конце концов он женился на другой, перед самой Второй мировой. Но счастья ему это не принесло. Парень так и не вернулся из схватки с японцами.

— Отец велел Нелл не выходить за него? — спросила Кассандра. — Тем вечером он запретил ей выходить за Денни?

— Вряд ли, — усмехнулась Дот. — Папа считал, что краше Денни во всем белом свете молодца нет, наши мужья и в подметки ему не годились.

— Тогда почему она порвала с ним?

— Она не назвала причину даже своему жениху. Мы чуть не рехнулись, пытаясь все выяснить, — ответила Филлис. — Мы знали только, что Нелл не говорила об этом с папой и с Денни она ничего не обсуждала.

— Мы долго не знали правды, пока Филли не поговорила с Джун, — добавила Дот.

— Почти через сорок пять лет.

— Что сказала Джун? — спросила Кассандра. — Что случилось на празднике?

Филлис отпила чаю и подняла брови, глядя на девушку.

— Папа сказал Нелл, что она им не родная дочь.

— Ее удочерили?

Тетки обменялись взглядами.

— Не совсем, — ответила Филлис.

— Скорее, ее нашли, — добавила Дот.

— Взяли.

— Забрали.

Кассандра нахмурилась.

— Где нашли?

— На пристани в Мэриборо, — ответила Дот. — Там, где причаливали большие корабли из Европы. Сейчас их там и в помине нет. Полно других портов намного крупнее, а большинство людей и вовсе предпочитают летать…

— Папа ее нашел, — перебила Филлис. — Когда она была совсем крошкой, перед самой Первой мировой. Люди толпами бежали из Европы, и мы с радостью принимали их здесь, в Австралии. Корабли приходили в порт через день. Папа был в то время начальником порта. Он следил, все ли путешественники являются теми, за кого себя выдают, и приехали именно туда, куда собирались. Некоторые из них не умели говорить по-английски. Насколько я поняла, однажды днем началась настоящая суматоха. Корабль пришел в порт из Англии после кошмарного путешествия: тиф, инфекции, солнечные удары, всего хватало. Когда судно причалило, на борту оказался лишний багаж и неучтенные пассажиры. Просто беда. Конечно, папа со всем разобрался, он всегда умел наводить порядок, но засиделся дольше обычного. Он еще раз все проверил, рассказал ночному сторожу, что случилось, и объяснил, откуда в конторе лишний багаж. Тогда папа и увидел чью-то фигурку на пристани. Маленькая девочка, не старше четырех лет, сидела на детском чемоданчике.

— И на мили вокруг — ни души. — Дот покачала головой. — Она была совсем одна!

Разумеется, он попробовал выяснить, кто она такая, но девочка не ответила. Заявила, что не знает, не может вспомнить. На чемодане не было бирки с именем, и содержимое его ни о чем не говорило, по крайней мере ему. Было уже поздно, темнело, погода начинала портиться. Понятно было, что девочка проголодалась. В конце концов папа решил забрать ее домой. А что еще ему оставалось? Он же не мог просто бросить ее на пристани в дождливую ночь.

Кассандра покачала головой, пытаясь соотнести усталую и одинокую девочку из рассказа с той Нелл, которую знала.

— По словам Джун, на следующий день отец вернулся на работу, ожидая увидеть обезумевших родственников, полицию и следствие…

— Но никого не нашел, — закончила Дот. — День за днем ничего не происходило, никто не интересовался девочкой.

— Как будто она не оставила следа. Конечно, родители пытались выяснить, кто она такая, но в город приезжало столько людей… Горы бумаг. Так легко было что-то потерять.

— Или кого-то.

Филлис вздохнула.

— Поэтому они оставили девочку себе.

— А что еще они могли сделать?

— И позволили ей считать себя их ребенком.

— Одной из нас.

— Пока ей не исполнился двадцать один год, — сказала Филлис. — Тогда папа решил, что Нелл должна узнать правду: что она найденыш и все, что при ней было, — это детский чемоданчик.

Кассандра тихо сидела, пытаясь осознать услышанное. Она обхватила пальцами теплую чашку.

— Наверное, ей было ужасно одиноко.

— В точку, — сказала Дот. — Такой долгий путь — и совсем одна. Неделя за неделей на большом корабле, а потом на ветру на пустой пристани.

— И потом тоже.

— В каком смысле? — нахмурилась Дот.

Кассандра сжала губы. Действительно, в каком смысле? Ее точно волной окатила уверенность в одиночестве бабушки. Словно в тот миг перед ней мелькнула важная сторона Нелл, которой она прежде не знала. Точнее, она внезапно поняла ту сторону Нелл, которую знала очень хорошо: ее замкнутость, независимость, колючий нрав.

— Должно быть, ей стало очень одиноко, когда она поняла, что не та, кем считала себя прежде.

— Да, — удивленно согласилась Филлис. — Признаюсь, я сперва не поняла. Когда Джун все рассказала, я решила, что это ничего не меняет. Почему же Нелл позволила своей жизни так ужасно измениться? Мама и папа искренне любили ее, мы, младшие, обожали свою старшую сестру; она и мечтать не могла о лучшей семье.

Тетка облокотилась на ручку кресла, подперла голову рукой и устало потерла левый висок.

— Однако время шло, и я начала понимать… как обычно. Мы принимаем как должное то, что на самом деле очень важно: семью, кровные узы, прошлое… Все это делает нас теми, кто мы есть. А папа отобрал это у Нелл. Не специально, но отобрал.

— И все же Нелл должно было стать легче оттого, что вы наконец узнали правду, — сказала Кассандра. — Все стало немного проще.

Филлис и Дот обменялись взглядами.

— Вы ведь сказали ей, что узнали?

Филлис нахмурилась.

— Я несколько раз чуть не сказала, но у меня просто не хватило слов, я не могла так поступить с Нелл. Она столько лет не говорила ни одной из нас. Заново построила свою жизнь вокруг тайны, так усердно хранила ее. Казалось… не знаю… почти жестоким обрушить эти стены. Все равно что второй раз выбить почву из-под ее ног.

Тетка покачала головой.