Дамаск - Ричард Бирд Страница 55

– Какая разница, во что играть, – сказала Хейзл. – Смысл судьбы в том, что она проявляется даже в мелочах.

– Это несправедливо, я никогда не играл раньше.

– Если нам суждено быть вместе, это не имеет значения.

Генри ухитрился спуститься за Хейзл в самую глубокую часть бассейна, не сводя с нее глаз и не пролив ни капли смертоносного супа.

– Может, вы не верите, что я действительно его выпью?

– Не волнуйся, – сказала Хейзл. – Спенсер тоже не умеет играть. Теперь все решит провидение.

Хейзл приняла решение, от которого зависит все, что произойдет в ее жизни, начиная с этого момента, как и от любого настоящего решения.

По ее просьбе Спенсер перестал бродить вокруг бассейна и спустился вниз, на дно, где стоял бильярдный стол. С одной стороны стола она положила красный шар, с другой, у черты – белый. Поскольку никто из мужчин не умел играть в бильярд, она придумала самые простые правила. Кто первым загонит красный шар в лузу, тот и победит. Если победит Спенсер, Генри придется уйти. Если Генри – ну что ж, тогда она станет его женой.

Спенсер открыл рот в изумлении и тут же, опомнившись, сжал губы.

– Что случилось? – спросила его Хейзл. – Ты мне не веришь?

– Нет.

– Рациональным путем мы так ничего и не решили, да? Вместо того, чтобы напрячься и принять решение, ты отгораживался от этого, боясь определенности. То, что мы до сих пор вместе, уже можно назвать чудом, так что, может, пора уже начать полагаться на чудеса. Если мы должны быть вместе, если так определено судьбой, здесь и сейчас, то ты, Спенсер, выиграешь.

– А если выиграет он?

– Та же самая схема. Он верит, что ему суждено женится на мне. Может, так оно и есть. Если судьба на его стороне, она подаст ему знак, и он победит.

– Судьбы же не существует, – сказал Спенсер Хейзл было достаточно лишь взглянуть на него, чтобы убедиться – он сам не верит в то, что сказал. Как и она. Какая-то частичка души, не затронутая двадцатым веком, безнадежно устаревшая, не дает им поверить в это.

Хейзл взяла кий и протянула Генри Мицуи. Он не хотел выпускать из рук кружку с супом. у него вспотели руки, он вцепился в кружку обеими руками. Спенсер подошел к Хейзл и взял кий. Вот он – знак, которого он так долго ждал. Поставив белый шар на одну линию с красным, он закрыл глаз и сказал себе: «Только без паники». Он резко ударил кием, попав в центр белого шара. Шар покатился через стол и стукнул по красному. Красный покатился в дальний правый угол, но вдруг непредсказуемо отклонился от заданной траектории и в лузу не вошел.

Уильям до сих пор не вернулся из сарая, поэтому Грэйс решила заглянуть под полотенце. На цыпочках она подошла к вазе и взялась пальцами за уголок ткани. Ей не верилось, что Триггер может погибнуть, если она просто взглянет на него. Уильям скорее всего ее обманул. И верить ли ей в то, что какой-то незнакомец может ворваться в дом, испортить ей день рождения и отравить ее любимый подарок? Но если подумать, чем она лучше этого китайца – она ведь тоже дала слово драться с любым, кто назовет Ривера Феникса наркоманом. Может, родители правы, что все-таки стоит соблюдать осторожность в любых обстоятельствах. Она отпустила краешек полотенца. В доме зазвонил телефон, но она испугалась и не пошла снимать трубку, хотя уже замерзла на террасе. Чтобы согреться, Грэйс принялась размахивать руками и топать ногами, а потом носиться взад-вперед, заодно тренируясь в убегании. Она подбежала к тому месту, где стояла ваза для фруктов. Кому понадобилось отравлять рыбку, которая не сделала ничего плохого? Почему люди такие?

Ей захотелось в туалет, но вдруг человек в странном свитере уже ждет ее там, чтобы отравить? Она скрестила ноги и сделала пируэт, как балерина. Если Триггер умер, может, произойдет что-нибудь такое же неожиданное, и все опять будет хорошо? Если он все-таки мертв, то это определенно – какой-то судьбоносный знак, указывающий на нечто важное. Ей откроется что-то настоящее в ее теперь уже десять лет, и она достаточно взрослая, чтобы знать правду.

Она решила заглянуть в вазу.

Уильям, наконец, добрался до первой ступени каменной лестницы на террасу. Он шел, согнувшись, с вывалившимся от усталости языком, держа в вытянутой руке синюю формочку. Свободной рукой держался за перила лестницы, поднимаясь к террасе, шаг за шагом, шаг за шагом.

Грэйс потрогала полотенце, взялась за край и стала приподнимать его.

Снизу, из-за угла показалась голова Уильяма – он полз на коленях. Он видел, что Грэйс собирается заглянуть в вазу, но так запыхался, что не мог говорить. Вот она сняла полотенце с вазы из-под фруктов. Ваза с водой была пуста, никакой рыбки: и что же за урок она должна из этого извлечь?

Уильям поставил на пол форму для песка, перед глазами – темная пелена. Кажется, к нему подошла Грэйс. Он поднялся, жестом попросил ее отойти, и его вырвало на балюстраду копченой рыбой.

Генри держал кий в одной руке, а кружку с ядом в другой.

– Тебе придется поставить кружку, – сказала Хейзл. – Ты не сможешь загнать красный шар в лузу одной рукой, если, конечно, это не будет рука провидения.

Генри сомневался. Он не знал, стоит ли делать на это ставку, не будучи уверенным в результате. Конечно, он верит, что Хейзл предназначена ему судьбой, иначе зачем тогда он ударил отца, зачем искал этот дом, зачем так ревновал Хейзл к Спенсеру Келли (лежащему в коме с открытым переломом черепа на железнодорожном полотне)? Если все это не зря, логично предположить, что стоит ему попасть белым шаром по красному, как тот угодит точно в лузу. Думать иначе – не что иное, как трусость, которая может оскорбить и отпугнуть провидение. Он должен действовать смелее и быстрее, чем его соперник. Спенсер ударил и промахнулся, и все-таки что-то мешало ему выпустить из рук кружку и сделать свой удар.

– Откуда я знаю, что вы поступите, как обещали?

– Ты любишь меня, Генри. Ты же не мог влюбиться в женщину, которая не говорит тебе правду. Дай мне кружку.

– И если я забью шар в лузу, вы за меня выйдете?

– Да, выйду, если красный шар окажется в лузе.

Генри не может позволить себе сомневаться. Он верит, что его с Хейзл связывает не банальный английский флирт. Ведь женщина, которую он любит и на которой намерен жениться (скромно, тихо, в Барбурне, графство Вустер), – совершенно необыкновенная женщина.

– Как я могу быть уверен?

– Уверен в чем?

– В том, что вы за меня выйдете.

– Нам был дан знак, Генри. Никто из вас не умеет играть в бильярд, поэтому только судьба может выбрать победителя.

– Но почему бильярд? – спросил Спенсер, соображая, как он мог на такое вообще согласиться. А вдруг Генри – чемпион Японии по бильярду? – Какое отношение бильярд имеет к нам?