Мадлен. Пропавшая дочь - Кейт Мак-Канн Страница 50

К счастью, случались и приятные неожиданности, источником которых были некоторые прекрасные люди, вошедшие за последнее время в нашу жизнь.

В начале июля мы получили следующее письмо:

«Дорогие Макканны!

Мне очень жаль, что наши СМИ так вторгаются в вашу жизнь. У меня в Пр.-да-Л. свой домик. Если захотите зайти ко мне на обед или ужин в любое время до следующей среды, позвоните, дайте мне знать.

Я сносно готовлю.

С уважением,

Клемент Фрейд»

Мне стыдно признаться, но мы с Джерри поначалу решили, что это письмо — чей-то розыгрыш. К еще большему стыду, мы слышали имя сэра Клемента, но, если бы не Сэнди и Жюстин, так, наверное, и не вспомнили бы, кто это. Оправдывает ли нас то, что он был известен в слишком многих обличьях: юморист, член парламента, ресторатор, игрок, журналист, рекламист собачьего корма, радио- и телеведущий?

Джерри позвонил ему, и сэр Клемент пригласил к себе на обед нас семерых: Джерри, меня, Шона и Амели, Триш, Сэнди и Жюстин. Встреча была назначена на следующий день, за несколько часов до его отъезда в Англию. Тогда сэру Клементу было восемьдесят три, но разум его все еще оставался острым как бритва (до самой смерти в 2009-м он был неизменным участником выходящей на Би-би-си «Радио 4» игры «Всего лишь минута», участники которой должны в течение одной минуты говорить только на заданную тему, без подготовки, без повторов слов и без раздумий. Я вообще-то побаиваюсь очень умных людей, но Клемент оказался необычайно теплым, веселым и приятным человеком. Первое, что мы от него услышали: «Не желаете ли земляничной водочки?» Был полдень.

Пытаясь понять, не шутит ли он, я на секунду задумалась. Вид у него, как всегда, был невозмутимый. Не желая показаться невежливой, я ответила: «Э-э-э… Да. Неплохо было бы». Конечно же, замечание Клемента о том, что он сносно готовит, было шуткой. Помимо прочих своих достижений, он был профессиональным поваром и много лет писал о еде и ресторанах. Могу подтвердить: в тот день он приготовил нам воистину божественный обед. Для начала он угостил нас кресс-салатом с яйцом, а потом подал ризотто с курицей и грибами, лучшее ризотто из всех, какие мы ели до и после этого. Клемент очень подбодрил нас своим юмором, надо сказать, довольно мрачным, и продолжал это делать по электронной почте, когда вернулся в Англию.

Через несколько дней мы получили еще одно приглашение — от Рикарду Паива и его супруги. Они звали нас к себе в Лагоа Норте на ужин. Мы с радостью приняли это приглашение. Нам было очень важно поддерживать близкие, дружеские отношения с человеком, который официально занимался делом нашей дочери, даже если подобное было не принято. Благодаря этому мы чувствовали, что Рикарду и его жене по-настоящему небезразличны мы и, что намного важнее, Мадлен. Шон и Амели пришли в восторг, познакомившись с их сыном, тем более что у того было множество игрушек, которыми он с ними охотно поделился. К нам присоединились еще две пары, соседи Рикарду.

То был хороший вечер (если в моем новом холодном мире может быть что-то хорошее), хотя мне и было трудно по-настоящему расслабиться и получить удовольствие от душевной компании. Рикарду угостил нас превосходным мартини, а его жена приготовила фантастический ужин. Она и их друзья почти не говорили по-английски, но зато у нас была возможность поупражняться в португальском.

2 июля мы переехали в Парке Луш, что примерно в десяти минутах ходьбы от «Оушен клаб». Там мы арендовали виллу, самую дешевую, какую смогли найти (Джерри уже был в неоплачиваемом отпуске). В номер 4G компания «Марк Уорнер» хотела поселить новых жильцов, и, я думаю, поэтому они взялись потихоньку, без лишнего шума выселять нас. Вообще-то они относились к нам благосклонно и с пониманием, но прожили мы у них больше двух месяцев и вполне осознавали, что наше присутствие лишало покоя остальных гостей. Как и всем вокруг (за исключением нас, к сожалению), им нужно было двигаться вперед. Впрочем, Шона и Амели из Клуба для малышей не исключали, а нам с Джерри разрешили продолжать пользоваться бассейном гостиницы.

Переезд был выгоден всем. На вилле мы наконец получили возможность уединиться. В «Оушен клаб» мы сняли небольшой номер для Жюстин, которая постепенно стала заниматься не тем, ради чего мы ее нанимали (вдобавок к управлению нашей кампанией на ее плечи легло посредничество между нами и СМИ), и вынуждена была проводить в Португалии больше времени, чем мы и она рассчитывали. Триш и Сэнди переехали с нами. Спали они на раскладушках в спальне, которую мы приспособили под офис. Когда у нас останавливались другие люди, они перебирались в номер Жюстин.

В среду, 11 июля, в Португалию вернулись Фиона, Рейчел и Рассел. Судебная полиция хотела «прояснить» их показания насчет Роберта Мюрата, устроив acareaçâo — очную ставку между свидетелями и arguido.

Формальная процедура требует свести вместе свидетелей и обвиняемых, чтобы подвергнуть их перекрестному допросу. Рассел, Рейчел и Фионе пришлось сидеть полукругом напротив Мюрата и его адвоката, Франсиско Пагарете, так близко, что, как позже рассказал Рассел, его колени буквально касались коленей Мюрата. Они какое-то время ждали — следователи сказали, что к ним должна присоединиться Сильвия Батиста, — но по какой-то причине она так и не появилась. На допросе также присутствовал Гильермину Энкарнасан.

Я уверена, что подобная процедура допроса была очень неудобной и неприятной для обеих сторон. Данные ранее показания Рассела, Рейчел и Фионы допрашивающий офицер Паулу Феррейра зачитывал вслух на португальском, после чего их переводил переводчик. Свидетелей попросили подтвердить, правильно ли изложены их показания. Те подтвердили. Как нам рассказывали, когда зачитывали очередные показания, Мюрат наклонялся вперед и пристально всматривался в того, кто их дал. Потом были зачитаны его показания, на португальском, что лишило Фиону, Рейчел и Рассела возможности оспорить какие-либо детали, после чего Мюрату задали несколько вопросов, опять же на португальском. На многие из них он по совету Пагарете не ответил (статус arguido давал ему на это право). После одного из вопросов они и вовсе вышли из кабинета, чтобы посоветоваться без свидетелей. Из всех ответов Мюрата наши друзья смогли понять лишь то, что вечером 3 мая его не было рядом с нашим номером и что все трое свидетелей лгут. Когда мы после допроса встретились с ними, все они были в ярости из-за поведения Мюрата во время acareaçâo.

На следующий день Джерри отправился в Лондон для участия в церемонии вручения национальной полицейской награды за храбрость. Газета «Сан», спонсор мероприятия, пригласила нас, чтобы вручить специальную награду. Но нельзя сказать, чтобы это приглашение нас обрадовало. Мы даже почувствовали себя несколько неловко, ведь мы не совершали никаких героических поступков, просто на нас свалилась беда и мы вели себя так, как и любые другие родители в подобной ситуации. Нас заверили, что мы можем не беспокоиться. Нам не обязательно было принимать какие-либо награды, нас хотели только как-то поддержать. Если бы мы решили, что это может нам помочь, мы были вольны приехать, хоть вдвоем, хоть один из нас — по нашему усмотрению. Мне не хотелось оставлять близнецов чаще, чем это было необходимо, и потому мы решили, что поедет Джерри, и только для того, чтобы выразить благодарность полиции. На церемонии он очень разволновался, особенно после того, как был показан отрывок из фильма «Не забывай обо мне». Правда, то же самое можно сказать и о многих полицейских, которые все как один встали и устроили ему овацию. Воспользовавшись тем, что оказался в Лондоне, Джерри в пятницу сходил в главное управление Центра защиты детей от эксплуатации онлайн, где провел несколько часов, знакомясь с работой этой организации.