Такой я была - Смит Эмбер Страница 5

Планета вдруг замирает на своей орбите, она останавливается и замолкает на мгновение. Все взгляды прикованы ко мне, стоящей в центре зала с гороховым пятном на рубашке. Время снова ускоряется, и это мгновение остается позади. В столовой возобновляется обычная какофония звуков. Земля снова начинает свое вращение вокруг Солнца. Вздохи, крики и смех присутствующих захлестывают меня волной, мой мозг перегревается. И я бегу. Я просто убегаю.

Я вылетаю из столовой и знаю, что Мара смотрит мне вслед. Воздев руки к отупляющему флюоресцентному свету лампы, она беззвучно произносит: «Что ты делаешь?» Стивен, ошеломленно раскрыв рот, переводит взгляд с меня на Мару, а затем на свой бутерброд с колбасой. Но я не могу остановиться. Не могу обернуться. Не могу вернуться туда. Больше никогда. Без пропуска ^[1], без разрешения и единой связной мысли в голове, кроме «надо убираться отсюда», я убираюсь.

В коридоре я перехожу на быстрый шаг. Дышать почти не получается: что-то душит меня изнутри. Ноги на автопилоте несут меня вверх по лестнице. Я ищу место – любое место – где можно просто побыть в покое. Толкнув двойные двери библиотеки, я словно оказываюсь на воздухе. Здесь яркий свет, здесь жизнь течет в более мирном ритме. Останавливаюсь в дверях, и мое сердцебиение замедляется. Во всем зале лишь несколько учеников. Никто даже не поворачивается в мою сторону.

Дверь позади стойки библиотекаря открывается, и в зал входит мисс Салливан со стопкой книг в руках. У нее такая теплая улыбка.

– Здравствуй. Чем могу помочь? – спрашивает она и кладет книги на стойку.

«Спрячьте меня», – хочется взмолиться мне. Просто позвольте мне укрыться от всего мира. Я больше никогда не хочу выходить наружу. Но разве могу я об этом просить? Я ничего не отвечаю. Я просто не могу.

– Заходи, – зовет меня она. – Запишись. – И женщина протягивает мне лист регистрации посетителей.

Я беру ручку, привязанную к папке за веревочку. Неуверенно сжимаю ее дрожащими пальцами, как китайскую палочку для еды, и царапаю кончиком бумагу. В регистрационном листе нужно проставить дату, имя, время и написать, откуда ты пришел. Это нужно делать каждый раз, когда переходишь из класса в столовую, из столовой в класс или в библиотеку.

Мисс Салливан смотрит на неразборчивые каракули, которые должны обозначать мое имя.

– Напомни, как тебя зовут? – ласково спрашивает она.

– Иден, – еле слышно отвечаю я.

– Хорошо, Иден. Откуда ты сейчас? – Эту графу я не заполнила.

Я открываю рот, но сначала не могу произнести ни слова. Мисс Салливан снова мне улыбается.

– Из столовой. Но у меня нет пропуска в библиотеку, – признаюсь я, чувствуя себя беглой преступницей. Смотрю на нее через стойку, и глаза застилают слезы.

– Ничего страшного, Иден, – спокойно отвечает та.

Вытираю глаза рукавом.

– Знаешь, кажется, у меня было средство от пятен, – женщина показывает на зеленые пятна на моей рубашке. – Зайдем ко мне в кабинет?

Она открывает дверцу за стойкой и пропускает меня внутрь, закрывая за нами дверь кабинета.

– Садись.

Мисс Салливан роется в одном из ящиков стола, вытаскивая ручки, карандаши, маркеры. В кабинете светло и тепло. Стол в углу целиком заставлен комнатными растениями. На стенах развешаны плакаты, посвященные книгам и библиотекарям. С одного из плакатов, самого большого, на котором крупными буквами написано «ЧИТАЙ», на меня смотрит улыбающийся президент с книгой в руках. На другом написано: «Комната без книг – как тело без души. Цицерон».

– Ага. Вот и он! – Женщина протягивает мне пятновыводитель-карандаш. – Всегда держу его под рукой. Я очень неуклюжая, вечно что-нибудь на себя проливаю. – Она с улыбкой смотрит, как я покрываю мягким кончиком карандаша пятна на рубашке.

– Не отправляйте меня обратно на обед, пожалуйста, – умоляю я. Я в полном отчаянии и слишком устала, чтобы притворяться, что это не так. – Может, во время обеда я могла бы вам помогать? Как считаете?

– Иден, мне бы очень хотелось согласиться, – нахмурившись, отвечает мисс Салливан. – Но, к сожалению, в обеденное время у нас и так уже много помощников. Хотя ты прекрасно бы нам подошла, я правда так считаю. А ты не хочешь помогать в другое время? Например, вместо самостоятельных занятий?

– А точно нет мест в обед? Я правда совсем-совсем не могу больше ходить в столовую. – Я чувствую, что у меня снова наворачиваются слезы.

– Можно спросить почему?

– Это… это личное.

Правда в том, что это унизительно. Слишком унизительно: ты приходишь в столовую и вынуждена прятаться, но несмотря на это в тебя швыряют едой, и ты ничего не можешь поделать, а твои друзья слишком боятся вступиться и за тебя, и за себя. И ты тоже не можешь себя защитить, потому что на тебя только что напали в собственном доме, в собственной постели – в единственном месте, где ты должна чувствовать себя в безопасности. Вот почему это личное. И вот почему я не могу правдиво ответить на вопрос «почему», особенно этой женщине, которая так ласково на меня смотрит и ждет, что я отвечу, а она сможет как-то помочь. Она не сможет помочь, поэтому я кашляю и повторяю:

– Это личное.

– Понимаю. – Мисс Салливан грустно улыбается и опускает голову, разглядывая свои ногти. Интересно, она правда понимает или просто говорит то, что принято говорить в таких ситуациях?

Я уже хочу встать и уйти, но тут выражение ее лица меняется. Как будто она решила взять меня в помощники, несмотря ни на что. Как будто она хочет сжалиться надо мной.

– Знаешь, у меня есть идея, и, может быть, тебе это будет интересно, – говорит женщина.

Я придвигаюсь ближе, балансируя на самом краешке стула.

– Я хочу создать что-то вроде книжного клуба. Собираться будем в обеденный перерыв. Любой, кто хочет почитать что-то помимо школьной программы, сможет присоединиться. Своего рода дискуссионный клуб для друзей, понимаешь? Ты хотела бы принять участие?

– Да! Конечно, да, да. Я очень люблю книги! – И немного успокоившись, добавляю: – То есть… я люблю читать, и книжный клуб – это было бы здорово. – Я с трудом заставляю себя замолчать.

– Что ж, отлично! По школьным правилам в клубе должно быть не менее шести участников. И для начала подумай: кому-то из твоих друзей это может быть интересно?

– Да, думаю, я знаю двоих… ну, одного точно.

– Что ж, это уже кое-что. Если ты действительно хочешь участвовать в этом, придется тебе немного заняться организацией, понимаешь? Ведь я буду играть роль советника, помощника, а клуб, по сути, является ученической группой, и управлять ею должны сами ученики. Это ваш клуб, а не мой. Ясно?