И возвращу тебя.. - Алекс Тарн Страница 47

— Четвертый корпус. Главная аллея, направо.

Берл поблагодарил и вышел к Кольке.

— Жива наша Сарочка… — сказал он. — Если б еще и в своем уме оказалась…

В четвертом корпусе стоял устойчивый неприятный запах, неизбежно сопровождающий учреждения подобного рода: смесь ароматов кухни, лекарств и старого человеческого тела.

— Сара? — переспросила дебелая медсестра за стойкой. — Это там, с киселем.

Берл взглянул в направлении указующей руки. В большой комнате, служившей, вероятно, обеденным залом и гостиной одновременно, сидели за столиками в своих инваличных колясках очень старые люди. На одной из стен светился экран телевизора — светился без звука и абсолютно впустую, поскольку никто из обитателей комнаты не обращал на него ровно никакого внимания. Большинство стариков кемарили, свесив голову на грудь; другие отрешенно смотрели в пространство или бесцельно водили пальцами по клеенке стола. За столом, на который показала медсестра, сидели двое: сухонький старичок с белым хохолком на почти лысой макушке и толстая старуха в бумажном нагруднике. Старичок спал, кивая своим хохолком, в то время как его соседка гипнотизировала стоявшую перед ней пластмассовую кружку с киселем. Берл почувствовал разочарование — он представлял себе Сару совершенно иначе.

Но выбирать не приходилось. Колька и Берл подошли к столу и наклонились к старухе с обеих сторон.

— Сара?

Но Сара полностью игнорировала их присутствие. Она продолжала пристально смотреть на кружку, как будто рассчитывая на то, что кисель вот-вот совершит самостоятельное перемещение со стола в ее слегка приоткрытый беззубый рот.

— Сара? — Колька осторожно тронул старуху за плечо.

Она вздрогнула и тихо, но отчетливо произнесла:

— Кукандикан.

— Что?

— Кукандикан… — повторила старуха громче. — Кукандикан!

Колька вопросительно посмотрел на Берла, но тот только беспомощно пожал плечами. Такого слова не существовало ни в одном из известных ему языков.

— Кукандикан! — выкрикнула старуха и посмотрела на Кольку совершенно безумными глазами. — Кукандикан!!

Берл оглянулся на медсестру, которая спокойно разговаривала по телефону. По всей видимости, происходящее нисколько не выходило за рамки обычного.

— Что такое кукандикан, Сара? — спросил он, уже понимая, что осмысленного ответа не будет.

Но ответ тем не менее последовал, хотя и не от Сары.

— А этого никто не знает, господа…

Говорил разбуженный старухиными воплями старичок с хохолком.

— Она только это и говорит. Кукандикан и все тут… — он тоненько рассмеялся. — Я так думаю, что это имя индейского вождя. А может, и что-то инопланетное, из параллельных миров, так сказать. Потому что в этом мире Ривка не живет уже лет десять. Я имею в виду разум. Тело еще здесь, по крайней мере частично.

— Ривка? — переспросил Берл. — Разве это не Сара?

— Конечно, нет, что вы… — старичок, казалось, даже обиделся от чудовищности подобного предположения. — Сара, слава Богу, еще в своем уме. Вон она, там, с филиппинкой.

— Кукандикан, — уже спокойнее подтвердила Ривка.

Через два стола от них, ближе к окну, сидела в инвалидном кресле старушка с таким же, как у Ривки, бумажным нагрудничком. Рядом примостилась на стуле девушка азиатского вида с кружкой в руках. Она кормила старушку киселем с ложечки. Та послушно открывала рот, вытягивая из кофты шею, как большая деликатная черепаха. «Неужели и эта — ку-ку? — подумал Берл. — Кукандикан…»

Он подошел и поклонился.

— Сара? Госпожа Элинсон?

Старушка кивнула. Взгляд у нее был живой и любопытный… что, в общем, еще ничего не гарантировало. Филиппинка поставила кружку на стол.

— Меня зовут Мики, — церемонно представился Берл. — А это мой друг Николай, Коля. Он не говорит на иврите, поэтому, если можно — по-русски. Мы хотели бы узнать у вас кое-что о нашей общей знакомой по имени Геля. Возможно, вы ее помните. Вы тогда работали психологом в Северном полицейском управлении…

— Конечно, конечно! — воскликнула Сара, часто-часто кивая. — Конечно, помню, что за вопрос… только теперь ее зовут Гили. Гили Екутиэль. Она замужем за моим внучатым племянником. Конечно.

Колька открыл рот и пискнул, как новорожденный птенец.

— Секундочку, — произнес Берл, сам с трудом справляясь с дыханием. — Вы хотите сказать, что она живет в Стране? Что вы знаете, где она находится сейчас?

— Конечно! — повторила старушка, лучезарно улыбаясь. — Конечно, в Стране. Конечно, знаю.

Слово «конечно» явно было одним из самых ее любимых.

«Ну что ж, пусть будет «конечно», — подумал Берл. — По сравнению с «кукандикан», это уже гигантский шаг вперед. Конечно… Осталось только выяснить, кого она на самом деле имеет в виду: действительно Гелю, или девочку Малку из соседней квартиры… а то и вовсе воображаемую персону, сестру индейского вождя Кукандикана.»

Колька стоял бледный, беззвучно открывая и закрывая рот. Берл отвел его в сторону.

— Погоди радоваться, Коля, — сказал он. — Сначала нужно понять, о чем она говорит. Тут тебе каждый второй расскажет о личном знакомстве с Александром Македонским…

Колька сглотнул слюну и отрицательно помотал головой.

— Нет, Кацо. Она правду говорит. Я чувствую. От нее Гелькой пахнет.

— Не знаю… — пожал плечами Берл. — По-моему, от нее пахнет домом престарелых…

Он вернулся к старушке.

— Вы не могли бы немного рассказать нам о Гили?

— Конечно! — радостно закивала она. — Только давайте выйдем отсюда куда-нибудь в сад. Это место не очень подходит для разговоров… Подождите, пожалуйста, у входа — я переоденусь.

Сара повернулась к филиппинке и отдала ей несколько коротких распоряжений по-английски. Девушка выкатила кресло из-за стола, и они двинулись вглубь помещения по проходу, мимо дремлющего старика с хохолком, мимо гипнотизирующей кружку толстухи Кукандикан, мимо других соседей по последнему земному пристанищу, отрешенно уставившихся в собственное безумие.

— Пошли наружу, Коля, — сказал Берл. — Подождем у входа.

Ждать пришлось около четверти часа. Наконец филиппинка приоткрыла дверь, и Сара выкатилась наружу, поблескивая щегольскими солнцезащитными очками. Она переоделась в легкую блузку, а на голове у нее красовалась широкополая соломенная шляпа. Губы у старушки были свеженакрашены. Берл невольно улыбнулся и она среагировала на его улыбку с безошибочной точностью.

— Вы должны меня понять, господин Мики. Визиты симпатичных молодых людей такая редкость в этом заведении…

Берл смущенно потупился. Похоже, старушенция и впрямь была в полном уме. Дойдя до тенистой лужайки, они разместились на скамейке под деревом. Вернее, разместились Берл и Колька, а Сара осталась сидеть перед ними в своей инвалидной коляске. Девушка-филиппинка застопорила колеса специальными рычажками, о чем-то тихо переговорила с хозяйкой и, не прощаясь, ушла по аллее назад, в корпус.