Ящик Пандоры. Книги 1 - 2 - Элизабет Гейдж Страница 46

Среди всех этих мятущихся душ, парализованных ужасом молодых людей, одна Лаура гуляла по заснеженным аллейкам студгородка с поющим сердцем.

Ей каким-то образом удалось добиться того, чтобы абсолютно оградить свой мозг от забот и тревог всякого рода. Она была выше всего этого и свободно парила в воздухе. Она больше не страдала от сознания того, что события обгоняют ее. Наоборот, внутри нее родились способности идти на несколько шагов впереди жизни. Как и всем прочим, ей предстояло пережить время испытаний, но в отличие от всех прочих Лаура была во всеоружии.

По поводу учебы у нее не было особых проблем, как на протяжении всего семестра, так и в пору подготовки к экзаменам. Во время промежуточной сессии ей удалось получить «А» по всем предметам. Она была готова к взятию следующего барьера – итоговых экзаменов за семестр. Голова ее была полна материалом, который без труда подчинялся ее внутренней воле: она могла вызвать его из своей памяти в любую минуту, организовать и сформулировать в виде ответов практически на любые Вопросы.

Впрочем, если ее память работала на всех профессоров, то интеллект был полностью посвящен Натаниелю Клиру. Его курс сам по себе выглядел произведением искусства. Лаура решила показать у него на экзамене все, на что была способна. Она заставила его пообещать ей, что он поставит ей высший балл «А» лишь в том случае, если она этого по-настоящему заслужит.

Он только смеялся поначалу и подшучивал над ней:

– Представляю! Это все равно что дать, например, Матиссу «А» за «Открытое окно», но поставить «В» за «Гвоздику»! Забавно! Ладно, если ты уж так настаиваешь на строгости, я – так и быть – влеплю тебе «В», если ты вообще не появишься на экзамене!

Лаура, затаив дыхание, представляла себе, как проведет с таким замечательным педагогом еще три с половиной года и… не могла поверить своему счастью. За один только первый семестр он сумел оказать гигантское влияние на ее интеллектуальный рост. В ее голове вертелись десятки идей и новых мыслей об искусстве и художниках. Эти идеи она кратко набрасывала в своем домашнем дневнике. Их было очень много, поэтому Лаура всегда торопилась, чтобы ничего не забыть. Она уже видела, как все эти разрозненные заметки соединяются между собой крепкими связями, становятся одним целым, приобретают стройность строгой теории – и вот уже готов ее полновесный вклад в дело развития искусства! Вклад истинного мыслителя и писателя!

И хотя Лауру никак нельзя было назвать амбициозным человеком, и она не терпела мыслей о «большом будущем», она чувствовала, что стоит на пороге многих открытий. Открытий, которые рождены глубоко внутри нее самой. Открытий, которые в один прекрасный день могут увидеть свет и принести прекрасные плоды. И даже старые, туманные переживания, которые она привыкла называть «дождливыми мыслями», стали приобретать в свете ее интеллектуального развития значение и смысл.

С какой стороны ни посмотреть, Лаура находилась на вершине мироздания. Могло случиться, что ее полет очень опасен и не подстрахован ничем, но ее это совершенно не волновало. Она считала, что уж лучше один раз в жизни подняться на истинные высоты, чем уныло смотреть снизу, как печально утекают годы в решето зловещего однообразия повседневности. Почему не рисковать каждую минуту всем, что имеешь? Почему не отдаться с головой каждому новому впечатлению, каждой новой мысли, каждому новому чувству?

И хотя стороннему наблюдателю Лаура как раз показалась бы рассудительной девушкой, на самом деле ее жизнь была сопряжена с риском и опасностями. И она не могла уже повернуть в сторону. Она уже и забыла, что можно жить как-то по-другому.

Рождественское настроение города действовало на нее, словно живительный эликсир. Она выбрала время, чтобы сходить купить подарки для дяди Карела, тети Марты, Айви и Уэйна. Она радовалась при этом, как ребенок, хотя и понимала, сколь малая частичка ее сердца отдана этим незнакомцам, которые уже, небось, сдали ее комнату в аренду очередному клиенту и которых она увидит только на Рождество.

Она прогулялась по Пятой авеню и словно зачарованная смотрела на укутанных по самые носы детишек, которые самоотверженно продирались сквозь мороз и задерживались с широко раскрытыми глазами перед красиво украшенными витринами. Мамы нетерпеливо дергали их за руки. Она подумала о Санта Клаусе, об этом волшебном эльфе-язычнике, который своей веселостью и различными милыми озорствами компенсирует религиозность и торжественность Рождества. Подумав об этом, она тут же ощутила внутри себя эхо последней забавы, когда она нарядилась ведьмой и удивила Ната в канун Дня Всех Святых. Эта шалость закончилась целым вечером любви, который она никогда не забудет.

Единственное, что беспокоило ее во время похода за покупками, это то, что она никак не могла выбрать подарок для Ната. Она лениво подумала о том, чтобы купить ему что-нибудь из одежды. Например, свитер, рубашку или даже хорошие брюки, чтоб они были под стать его красивым ногам. Впрочем, она ему пока не жена. Такой подарок выглядел бы излишне нахальным.

В конце концов у нее появилась другая идея, тоже в своем роде дерзкая. Не так давно она выполнила «черновой» автопортрет, где попыталась отобразить всю свою внутреннюю экзальтацию, которую Лаура стала чувствовать с тех пор, как вступила в интимные отношения с Натом. Она раскрасила набросок акварелью, и ей показалось, что теперь те чувства, которые она испытывала к нему, проступили еще отчетливее. Она решила, что это и будет ее рождественским подарком возлюбленному.

В конце концов, разве он не пристает к ней уже давно с просьбой показать какие-нибудь ее рисунки? Показывая ей свои картины, он всегда любил говорить, что тем самым она его «раздевает донага». Почему бы не позволить ему сделать то же самое с ней? Ведь это так приятно, когда тебя раздевает Нат!.. Акварель будет ее ответом на все его назойливые просьбы. Ответом, который не породит между ними никакой натянутости, которая случилась бы почти неизбежно, если бы она все-таки решила остановиться на рубашке или свитере.

Как только Лаура приняла окончательное решение о подарке для Ната, она сразу же ощутила прилив праздничного рождественского настроения и поняла, что никогда в жизни еще не была так счастлива. Весь сезон прошел под знаком чуда, которое было с ней каждый день.

Наконец началась неделя экзаменов.

На утро понедельника была назначена сдача современной живописи. Экзамен у Натаниеля Клира был в среду днем. История – в пятницу утром, а чертова биология – в следующий понедельник.

Она с большой неохотой вынуждена была отказать Нату, когда он предложил провести у него дома ночь с пятницы на субботу.

– Только после экзамена по биологии, – сказала она.

– Да ладно тебе, – не отставал он. – Небольшой отдых и переключение просто необходимы для такой «ботанички», как ты! Если ты откажешь себе в передышке, то слишком устанешь, чтобы показать все, на что ты способна.

– Только после биологии, милый, – печально улыбаясь, повторила Лаура и провела рукой по его густым темным волосам.