Проданная замуж - Хамфри Прайс Страница 43

Афзал снова попытался меня поцеловать. На этот раз я не далась — я не хотела, чтобы он еще раз со мной такое проделал. На его лице мелькнуло непонятное выражение, и я отвернулась, не выдержав его пристального взгляда. Я чувствовала, что Афзал смотрит на меня, слышала его дыхание. Я опять сосредоточила внимание на муравье, деловито ползавшем по полу. Мне так хотелось стать этим муравьем, иметь возможность сейчас же юркнуть в щель и спрятаться где-нибудь. Хотелось крикнуть: «Заберите меня отсюда, заберите домой!» — но меня никто бы не услышал. Нас заперли в комнате, отгородив от людей, да я и не знала никого, кто мог бы прийти мне на помощь.

Афзал взял меня за подбородок и заставил поднять голову. Он наклонился ко мне, и я снова дернулась назад, однако он ожидал этого движения и толкнул меня, чтобы я распласталась на кровати. Его лицо опять оказалось рядом с моим, но я отвернулась. В мыслях я громко кричала: «Нет, не надо! Остановись!» Однако неподвижность воздуха вокруг нас нарушало только тяжелое дыхание Афзала. Наконец он отстранился, но не для того, чтобы отпустить меня. Едва я в панике успела глотнуть воздуха, как он снова налег на меня и принялся стаскивать с меня одежду. Я не способна была сопротивляться, меня как будто парализовало от происходящего. Афзал раздевал меня, и, хотя мне хотелось крикнуть, чтобы он прекратил, из моих губ не вырывалось ни слова. Видимо, удовлетворившись сделанным со мной, Афзал скользнул рукой по своему шальвар-камизу и улегся на меня. Я понятия не имела, что должно произойти, и это окончательное вторжение в мое тело, в часть меня, которую я почти не осознавала, а знала лишь, что она моя и только моя, наконец заставило меня закричать, будто в агонии. Ползая по мне и причиняя боль, Афзал, похоже, ожидал, что мне будет плохо, потому что тут же начал успокаивающе шикать, но не остановился. Я могла только закрыть лицо руками и делать вид, что этого не происходит. Я так сильно зажмурилась, что слезы перестали течь по щекам. «Зачем ты делаешь со мной это?! — мысленно кричала я. — Пожалуйста, прекрати, перестань меня мучить!»

И вдруг он прекратил. Задрожал, а потом замер, скатился с меня, поправил одежду и встал. Я отняла руки от лица и свернулась клубком, изнемогая от боли, которая пекла меня изнутри. Афзал скрылся в дверях на противоположной стороне комнаты. Как только за ним закрылись двери, я подхватила верхнюю часть своего наряда, валявшуюся на полу возле кровати, и быстро натянула ее через голову. Я оглянулась по сторонам в поисках штанов и увидела, что они свисают с полога кровати. Поднявшись с постели и поставив ноги на пол, я снова вздрогнула: пол был холодным, таким же как я. Я стояла рядом с кроватью, и ноги так сильно дрожали, что мне с трудом удавалось удерживать равновесие. Я не знала, что положено делать дальше. Я не знала, что должна чувствовать. Я не понимала, что сейчас произошло.

Открылась дверь, и Афзал вышел из другой комнаты. Я снова опустила взгляд на пол, где три муравья держали путь к двери, и видела только ступни Афзала, когда он остановился рядом со мной.

— С тобой все в порядке? — спросил он.

Я кивнула. Я не знала, что сказать: если отвечу «нет», он может снова начать надо мной издеваться.

— Ванная там, — сказал он.

Я подняла взгляд ровно настолько, чтобы увидеть, что Афзал показывает на дверь, через которую только что вошел. Он отпер дверь, ведущую наружу, и комнату залило светом. Только теперь я заметила, как здесь было темно.

Сама не зная как, я оказалась в ванной. Я стала под душ, и вода пробудила мои чувства. У меня болело между ног, а на бедрах была кровь, которую я поспешила смыть. От боли не удалось избавиться с такой же легкостью. Я сползла на пол, рыдая под струями воды.

Спустя некоторое время в дверь постучали, и женский голос поинтересовался, все ли со мной в порядке. Я не ответила, и стук раздался снова.

— С тобой все хорошо? — На этот раз голос прозвучал немного обеспокоенно.

Меньше всего мне хотелось, чтобы кто-нибудь вошел в ванную, поэтому я сказала, что выйду через минуту.

Я быстро оделась, открыла дверь и вошла в спальню. Сделав глубокий вдох, я произнесла:

— Я хочу домой.

Женщина озадаченно на меня посмотрела.

— Теперь твой дом здесь.

— Но я не хочу здесь оставаться. Я хочу повидаться с матерью.

В этот момент в комнату вошел Афзал.

— Она говорит, что хочет домой, — сказала ему женщина.

— Нельзя уходить, пока за тобой не придет мать, — пояснил Афзал.

— Пожалуйста, — прошептала я. Я снова сделала глубокий вдох, чтобы придать голосу силы. — Отвези меня домой. Я хочу домой, я просто хочу домой!

Я разрыдалась.

— Отвези ее домой, — сказала женщина.

— Не сейчас, — ответил Афзал. — Я отвезу ее завтра. Если я сделаю это сегодня, ее мать это не так поймет.

Положив мне руку на плечо, Афзал сказал, что отвезет меня утром. Однако это означало, что придется ночевать здесь, спать на этой кровати, где он опять сможет ко мне прикасаться — чего я до ужаса боялась.

— Проголодалась? — спросила женщина и, не дожидаясь ответа, встала. — Я принесу тебе чего-нибудь поесть.

С этими словами она покинула комнату. Куда она ушла? Я не хотела больше оставаться наедине с Афзалом. Я встала, намереваясь выйти вслед за женщиной, но Афзал перегородил рукой дверной проем.

— Я люблю тебя, — сказал он.

Я услышала, что совсем рядом гремят посудой, и вернулась на кровать, надеясь, что Афзал ничего со мной не сделает, когда рядом кто-то есть.

Ожидая возвращения женщины, напряженная и не способная расслабиться, я размышляла, почему все, кто должен был меня любить, обижали меня и оставляли синяки на моем теле. Сначала материнская «любовь», проявлявшаяся в бесконечных побоях, потом затрещины от Манца, от которых на моей голове никогда не заживали шишки. А теперь это. Что ж, на моем теле не осталось ни единого места, не ощутившего боль побоев, так что, наверное, логично, что теперь кто-то решил заняться мной изнутри. Теперь я знала, что не могу укрыть ни единой частички себя, ничего не могу спрятать от людской «любви». Я чувствовала себя разбитой, никчемной, побежденной.

Когда женщина вернулась с едой, я наконец посмотрела на нее: это была сестра Афзала, Фозия. Она была одета в симпатичный розовый шальвар-камиз, а по плечам струились туго заплетенные косы. Фозия улыбнулась мне и поставила поднос на столик, напротив канапе в углу комнаты. Мне не хотелось есть, мне хотелось домой.

— Поешь чего-нибудь, — сказал Афзал.

Я не хотела, чтобы он кричал на меня или бил, поэтому пошла за ним к канапе. Я посмотрела на еду, которая очень хорошо пахла. На столике оказалась миска с рисом и два вида карри — с бараниной и курятиной. А еще были роти и что-то вроде салата, называемое чатни ^[19].