Наперsники синея - Макс Фрай Страница 4

степень влияния условий и обстоятельств на формирование сознания всегда очень индивидуальный вопрос. Зато сознание целиком определяет бытие. Речь не столько о персональном сознании каждого, сколько о сумме сознаний всех нас, одновременно живущих сейчас, здесь, на этой земле.

И тут, к сожалению, действительно работает принцип демократии, которую я ненавижу. То есть большинство всегда побеждает. Так устроено, ничего не попишешь. В этом, собственно, и состоит пиздец.

Я имею в виду, что сумма человеческих сознаний создает картину мира. А потом уже всякое сознание в индивидуальном порядке воспринимает созданное коллективным трудом.

Я хочу сказать, что каждую секунду своей жизни мы, сами того не осознавая, утверждаем и закрепляем текущую реальность своими представлениями о ней. «Сами того не осознавая» – ключевой момент. И еще один из слонов, на которых стоит упомянутый выше пиздец.

(«Один из слонов пиздеца» – это я, конечно, прекрасно формулирую. Но кому от этого легче.)

На неосознанное поддержание картины мира уходят почти все силы всякого отдельного человека. Сил этих на самом деле до хрена, но все мы в положении рантье, живущего, скажем, на 2 процента годовых. Причем в условиях постоянной инфляции, которая делает наше состояние с каждым годом все меньше.

Работа по поддержанию реальности, повседневный результат которой, замечу, не устраивает никого (или почти никого) из нас – это, скажем так, наша с вами пожизненная каторга. Вопрос, конечно, как с этой каторги сбежать; впрочем, честный ответ «умереть» мало кого устроит. Зато от каторги можно время от времени отлынивать. Самый верный способ – медитация и сходные практики, приводящие к внутреннему молчанию (не путать с размышлениями на высокодуховные темы, которые почему-то считают «медитацией» многие современные читатели брошюр и посетители семинаров «Йога для похудения и карьеры»).

Одновременно чрезвычайно полезны любые практики, позволяющие увеличить капитал, на условные два процента с которого мы живем. В смысле личную силу. То есть (извините) энергию, о которой написано уже столько ужасающих глупостей, что никто уже толком не понимает, о чем речь. Но что теперь поделаешь.

Теперь немного подробней о том, как работает «демократия». Штука в том, что один человек с огромной, немыслимой личной силой может переделать сообразно своим представлениям небольшую часть реальности. Если он называется «гуру» и вокруг него вьются ученики, в некотором радиусе от этой группы реальность будет работать по другим законам. В смысле зимой расцветут подснежники, злодеи станут покаянно рыдать, мучимые приступами эмпатии, а старики в соседней деревне внезапно доживут до ста пятидесяти лет, ничего специально для этого не предпринимая.

Однако никто не может изменить реальность всего человеческого мира сразу. Просветление Будды – событие его персональной реальности. И (возможно) персональных реальностей некоторых его учеников. Место происшествия, возможно, станет священным (то есть местом, где действуют немного иные законы и причинно-следственные связи, чем на других территориях). Но для человечества в целом ничего не изменится. В каких-нибудь ста километрах от священного места, люди продолжат страдать от неисполнимых желаний, чихать от простуды, убивать и скучно по-житейски мучить друг друга – просто по привычке, потому что так делали деды. И даже на секунду не ощутят течение потоков невиданной божественной силы в своих искореженных собственными и чужими представлениями о так называемой «реальности» телах. Через какие-нибудь сто лет, слова, сказанные Буддой, станут для большинства последователей его учения просто «правильными» словами, которые следует произносить в определенных случаях и, конечно же, обдумывать.

Е-мое.

…(Я конечно немного утрирую – просто для того, чтобы вышло как можно более наглядно. То есть я думаю, что утрирую, а на самом деле даже это не факт.)

Все вышеописанное происходит не потому что Будда что-то сделал не так. А только потому, что ни один святой и просветленный, даже ни одно божество, спустившееся на землю в человеческой форме, не может перевесить весь мир и в одиночку изменить общее бытие, созданное совместными неосознанными усилиями всего человечества.

Дело именно в этом, ни в чем другом.

Поэтому тщетность усилий каждого из нас, носящих в себе иные, то есть отличные от общих и несколько более близкие к совершенству представления о реальности, неизбежна и очевидна.

Но с этим ничего не поделаешь. Кроме не менее неизбежного и очевидного вывода: просветительство рулит.

Все, что можно тут сделать, – стараться говорить на как можно более понятном как можно большему числу людей. И расшатывать эту их чертову, им самим ненавистную картину мира, на поддержание которой уходят все силы – их и наши.

Но наши все-таки не всегда.

Тщетность, данная нам в ощущениях, ходит рука об руку не с надеждой даже, а с уже свершившейся победой. Свершившейся когда-нибудь потом. Не при нас и не для нас. Но при нашем непосредственном участии.