Наперsники синея - Макс Фрай

На стене на улице Скапо висят бумажки с вопросом: «Чего ты ждешь?» И чистое поле для ответа. На некоторых бумажках ответы уже есть: «Путешествия», «Любви», «Когда сдам экзамен», – и так далее.

Достаю из кармана карандаш и пишу правду: «Себя». Потому что действительно жду не дождусь. Вечно я где-то шляюсь.

Я живу сейчас таким интересным образом, что дорога в Старый город и прочий центр неизбежно пролегает через весь Ужупис. Мне всегда казалось, что Ужупис слишком прекрасен, чтобы там как-то специально гулять, через него надо бегать по делам, как минимум, дважды в день. Можно чаще.

Ну вот, бегаю теперь. От порога до ангела – пятнадцать минут обычным, не медленным, но и не стремительным шагом. Надеюсь, еще долго не надоест.

Район, где я живу, похож на Карлсхорст моего детства больше, чем любое другое место на земле. Возможно, даже больше, чем современный Карлсхорст. Здесь на невысоких холмах стоят редкие условно новые пятиэтажки вперемешку с частными домами, окруженными невысокими заборами и палисадниками. И куда ни посмотришь, всюду лес (на самом деле это парки, но наши виленские парки – это просто куски леса, через который пророс город, так что все сходится).

И запах, божечки. Тот самый запах близкого леса, смешанный с запахом близкого неба. Вы знаете, как пахнет небо? Я знаю с детства. Но описать, конечно, не могу. Нет нужных слов. Немножко влагой, как море, только без соли и водорослей, немножко свежеиспеченным хлебом неизвестного мне сорта, немножко снегом, немножко разогретым камнем, что совершенно логично: небесная твердь постоянно, даже зимой нагревается от близости звезд. Остальные компоненты непостижимы и неопределенны, как все самое интересное, увы.

И когда я вечером иду домой через Ужупис, глазею по сторонам, мне, как в детстве, кажется, что за каждым окном живут очень счастливые люди. И что у них очень интересная жизнь.

В детстве думать так было для меня не просто легко, а естественно. Я по природе сокрушительный, неубиваемый оптимист, который портил книжки, дописывая после каждой сказки, заканчивающейся словами: «Они жили долго и счастливо и умерли в один день», – «А ПОТОМ ПРИШЛИ ДОМОЙ И СЕЛИ УЖИНАТЬ». Мне это казалось естественным развитием событий после смерти, о которой доподлинно известно (было мне тогда), что она – просто путь домой, очень долгий и трудный путь, как из дальнего леса с полными корзинами грибов – час пешком до станции, час на электричке, еще пятнадцать минут по своей улице, немножко на горку, вверх. После такой прогулки надо сразу идти на кухню, пить чай с тем самым хлебом, которым пахнут небеса. И только потом раздеваться и в ванную.

Взрослый человек, который получился из этого нелепого оптимистического ребенка, к несчастью своему, обладал недюжинной способностью наблюдать факты и делать из них выводы, по большей части, скорее верные, чем нет. И очень быстро просек, что за светящимися в ночи леденцовыми окнами скрываются, в основном, бедные зайцы, чтобы не сказать, несчастные мудаки. И жизнь у них, в лучшем случае, просто неинтересная. Какая она в худшем случае – ничего не хочу об этом знать. Унесите. Спасибо.

Этот взрослый человек никуда не делся. Будем честны, он – это я.

Но я – не только он, вот в чем штука. Этот мрачный взрослый человек с аналитическим умом и беспощадным сердцем наперевес – очень небольшая часть меня. Чуть больше перчатки, но гораздо меньше самого куцего пальто, не о чем говорить.

И когда сегодня этот взрослый человек, шел домой через Ужупис, он (она, оно) смотрел на светящиеся в темноте окна и думал, что за этими окнами живут очень счастливые люди. И что у них очень интересная жизнь.

Сам думал, никто его не заставлял.

И это означает, что бумажки на улице Скапо, вопрошающие: «Чего ты ждешь?» – работают не только эффективно, но и быстро. Очень быстро, примерно за десять минут срабатывают.

Очень рекомендую.